Мучные младенцы

Мистер Картрайт пересек класс, чтобы исполнить свой долг и исправить досадную ошибку Саймона. Но прежде чем наброситься на его работу с красной ручкой, ему пришлось воспользоваться своим талантом дешифровщика.

День восемнадцатый

Выхожу из игры.

Оказывается, я все перепутал: никакого Великого Взрыва не будет, и разнести наших мучных младенцев в клочья нам не разрешат. Какая теперь разница? Все равно я собирался всех обмануть. Я хотел спрятать моего младенца и дубасить чужих. Хоть я и учусь в четвертом «В», но я еще не совсем спятил. Я давно уже решил, что не смогу причинить вред своей кукле, теперь, когда я к ней так привязался. (Тем более сейчас, когда все меня ненавидят и у меня не осталось товари…)

Мистер Картрайт с ручкой наготове склонился над тетрадью, чтобы исправить следующие две буквы, как вдруг эти знаки исчезли у него на глазах, расплывшись в миниатюрной голубой лужице.

Слеза. Никаких сомнений. И, как и всё у этого мальчика, огромная. Не дожидаясь, что за ней последуют другие, мистер Картрайт быстро залез в карман своей куртки, выудил из него огромный несвежий носовой платок и всунул его в руку Саймона.

Саймон неотрывно глядел на голубое расплывчатое пятно в своем дневнике. Никаких сомнений. Это была слеза. Что с ним такое происходит? Если он сейчас сломается, это не останется незамеченным. И на перемене ему несдобровать.

Он с благодарностью взял платок. И пока мистер Картрайт водружал свой огромный зад на парту Саймона, нарочно заслоняя его от посторонних взглядов, Саймон попытался успокоиться.

Почувствовав в руке влажный платок, мистер Картрайт решил, что можно спокойно слезть с парты и продолжить чтение.

Мне правда очень поправилось ухаживать за этой куклой, хотя иногда она бесила меня. Ночью, когда я лежал в постели, мне нравилось смотреть, как она сидит на шкафу и наблюдает за мной. Нравилось болтать с ней за завтраком. Нравилось качать ее на руках и доводить тем самым Макферсона. Вчера вечером, когда я убаюкивал ее, мама сказала, что я ей кого-то напоминаю. Она не сказала, кого именно, и мне не нужно было спрашивать. Но мне было приятно узнать, что он так же укачивал меня, когда я был маленький. Быть может, он действительно любил меня, по-своему.

Забыв в порыве эмоций о том, что его платок уже был использован, и не один раз, мистер Картрайт достал его, отыскал относительно сухой клочок и шумно высморкался. После чего собрал все свои силы и дочитал до конца.

Просто он не умел этого показать, раз вот так сбежал от нас. Но разве я имею право судить его? Моя мучная кукла превратилась в такое убожество, что мне чуть уши не оборвали. Но она мне правда нравилась. Правда.

Мистер Картрайт больше не мог терпеть.

— Господи, мальчик мой, — прохрипел он. — Если ты так любишь ее, пойди и вытащи ее из помойки. Забери ее домой.

Саймон ничего не ответил. Но, густо покраснев, невольно подался вперед и схватился за края парты.

Медленно, осторожно мистер Картрайт немного отодвинул Саймона назад, приподнял крышку парты и заглянул внутрь.

Из темноты на него испуганно смотрела мучная кукла.

Мистер Картрайт закрыл крышку. Он глядел на Саймона. Саймон глядел на него. Мистер Картрайт сказал:

— Знаешь, в чем твоя проблема, Саймон Мартин? Ты себя недооцениваешь. Твоя кукла — грязное, отвратительное существо. Она не отвечает никаким гигиеническим нормам, и, будь она живой, она бы никогда не выиграла в конкурсе «Чудный малыш». Но если привязанность к беззащитному существу еще чего-нибудь стоит, то знай: в отличие от большинства других, ты будешь хорошим отцом.

И громко прокашлявшись, он насколько мог быстро пересек кабинет и поспешил отгородиться от класса своим столом.

10