Мудрая змея Матильды Кшесинской

Алена переоделась и начала убирать в шкаф свои майку и шорты, как вдруг из кармана выпала та самая бумажка, которую ей так конспиративно сунула пожилая мадам и о которой наша героиня совершенно забыла.

Конечно, читать чужие письма неэтично. Но, с другой стороны, это письмо ей было вручено чуть ли не насильно. И она вполне имеет право знать, что там. Все-таки любопытство – профессиональное качество всякой писательницы-детективщицы. И если бы дама хотела, чтобы никто не совал нос в ее тайны, она могла бы не отдавать письмо, правда же?

Алена развернула скомканную бумажку – и поняла, что мадам могла быть совершенно спокойна. Сунуть нос в ее тайны оказалось затруднительно.

Для начала озадачивал сам листок. Впечатление такое, что он пролежал в каком-нибудь антикварном бюро много лет, такой у него был древний вид и запах – запах засушенного цветка, который хранили между книжными страницами. Текст был отпечатан на пишущей машинке. Алена в свои юные писательские годы успела поработать на печатных машинках, поэтому сразу поняла, что принтер, который каждую букву чеканит одинаково, здесь и рядом не стоял. Когда бьешь по клавишам машинки, да еще если лента выцвела, текст не всегда получается одинаково четким. Вдобавок отдельные буквы у машинок имеют привычку западать. Вот здесь, к примеру, западали i и w, по ним приходилось бить дважды или трижды, оттого они пропечатывались отчетливее, чем прочие. Да, машинка была боевая и заслуженная!

Вот что было напечатано на пожелтевшем от времени листке:

«Mxspv, ivmwh-nlr gf hzrh glr-n3nv jflr zezmg jfv xv hlrg gziw. Fm xsvezo «tirh». Ov tzfxsv vhg klhg2irvfi. Qv fv wlmmv gilrh qjfi. 4kivh qv gv gfv».

У Алены зарябило в глазах, голова закружилась. А ведь ее собеседница отлично поняла эту абракадабру, несмотря на то, что это не французский язык. И не английский, не немецкий, не испанский, не итальянский. И никакой из славянских. Даже в языках финно-угорской группы не бывает такого бестолкового сочетания согласных. Да и не производила бабуля угрюмого Жака впечатления полиглотки, поднаторевшей в венгерском, финском, эстонском, ханты-мансийском, мокши-мордовском, а также эрзя-мордовском, удмуртском и какие там еще языки относятся к финно-угорской группе. Коми-пермяцкий и коми-зырянский, кажется? Тоже не производила!

Значит, это шифр. Криптограмма! Скрытокучница.

Алена внезапно расхохоталась, вспомнив, что на свете существует вид папоротника, который именно так и называется – «криптограмма» по-латыни или «скрытокучница» по-русски. Голова нашей героини была набита всевозможными сведениями, нужными и ненужными, которые иногда вдруг начинали вылезать наружу, совершенно как знаменитые иголки и булавки Страшилы Мудрого.

Однако она отвлеклась.

Итак, шифр. Причем хорошо знакомый пожилой мадам – настолько хорошо, что она мгновенно прочитала записку. Определенно прочитала, потому что поняла, что речь там идет о какой-то серой лошади и о каком-то Рицци.

Конечно, читать чужие письма неэтично. Но уже никакая этика не могла сдержать любопытство Алены Дмитриевой. Все-таки не зря она писала детективы. Страсть к разгадыванию всевозможных загадок была ее второй натурой, и ничего удивительного, что она так и впилась глазами в эту тарабарщину, а все колесики и винтики в ее голове закрутились с повышенной скоростью.

За исходный язык записки Алена решила принять французский – все-таки ее соседка была француженкой. Самая частотная буква в этом языке – «е». Алена когда-то читала, что доля «e» во французских текстах составляет почти восемнадцать процентов. А в английском, к примеру, только около тринадцати, хотя великий Эдгар По тоже делал упор именно на «е», когда заставлял своего Леграна разгадывать загадку золотого жука. У Алены при ее гениальной рассеянности всегда была великолепная память на то, что поражало ее воображение, а «Золотой жук» в свое время действительно ее поразил, так что она мигом вспомнила расшифровку таинственной записки из этого рассказа: «Хорошее стекло в трактире епископа на чертовом стуле двадцать один градус и тринадцать минут северо-северо-восток главный сук седьмая ветвь восточная сторона стреляй из левого глаза мертвой головы прямая от дерева через выстрел на пятьдесят футов».

Алена снова расхохоталась. Молодец, Легран, такую жуть расшифровал! А чем хуже Алена Дмитриева? И она свою шифровку прочитает. Вдруг и в ней указана дорога к кладу? Хотя нет, на это мало шансов: мадам вряд ли отдала бы такую драгоценную бумагу случайной русской. С другой стороны, она, конечно, не сомневалась, что эту абракадабру никто не прочтет. Но ведь общеизвестно: что один человек смастерил, другой всегда изломать сможет. Применительно к нашей ситуации – что один зашифровал, другой всегда расшифрует!