Мудрец и король

— Меня в самом деле зовут Илья, светлая госпожа Доната-Тал-Линна. Мой спутник тяжело болен, и я понятия не имею что творится у него в голове. Возможно, он действительно не может сейчас говорить, — с этими словами Илья развернулся к Демайтеру и, не поднимая глаз, выцарапал у него из руки кожаный кошелек с золотыми монетами. — Вот задаток. Нам нужно попасть на пограничную Провинцию. От моей родины ничего не осталось. Зачем утомлять вас описанием, какой именно она была, если даже ее магия мне больше недоступна? Этого человека я нашел там, — Илья неопределенно махнул рукой за край неба, больной нервным тиком. — Я оттащил его от самого края бездны. Что привело его сюда, я понятия не имею. У меня не получилось его разговорить. Но он хочет домой, а я — на королевские Земли. Я сыт осколками по горло. Возьмите нас с собой.

— Невообразимо! — сказал Хас-Сеттен, склонившись к своей госпоже. — Такую ядреную смесь лжи и правды мне еще слышать не доводилось. В его устах — это прямо-таки близнецы, сросшиеся в материнской утробе! Что с его спутником я не могу понять. На твоем месте я бы десять раз подумал, моя госпожа. И позволил мне поговорить с каждым из них наедине. Немедленно.

— Дорога раскроет любого, Хас-Сеттен. Ты в это никогда не поверишь, а я убеждалась много раз, — возразила Донна, специально не понижая голос и не сводя глаз со странной парочки. — Хорошо, Илья, я возьму вас с собой. Два условия. Вы пойдете с караваном, — Донна высыпала из кошелька монеты, пересчитала и спрятала в складках мантии, — раз не можете выплатить мне всю сумму авансом. За двоих с учетом странных обстоятельств нашей встречи… Восьмая Провинция отсюда очень и очень далеко. Я еще подумаю, какую цену назвать. Может, сто?

Она бросила Илье пустой кошелек.

— Семьдесят, — наугад ляпнул Илья, словно снимал помещение для полугодового съезда уфологов и торговался с обычным менеджером.

— Девяносто.

— Мы подождем других попутчиков.

— Отваги тебе не занимать, оборванец, — рассмеялась Донна, — рискуешь здесь остаться. Второе условие ты знаешь. Вы оба поклянетесь не причинять вреда тем, кого я поведу, и мне как проводнику. Если твой друг не умеет разговаривать, пусть пишет кровью на камнях.

— Клянусь, — глухим шепотом сказал Демайтер. Крови у него после недавних событий осталось не так много, чтобы ею разбрасываться.

— Клянусь, — с самым серьезным видом повторил за ним Илья.

— Итак, Илья и Странник, вы идете со мной, — сказала Донна. — Отныне и до Восьмой Провинции я — ваш проводник. Восемьдесят золотых — мое последнее слово.

«Странник» Донна произнесла без особой торжественности. Она явно не первый раз пользовалась этим общепринятым определением. Похоже, в мирах отрицательной параллели находилось немало желающих путешествовать инкогнито.

После второго перехода, напоминавшего скорее слабо задымленный коридор, чем волшебный проход между мирами, Илья оглянулся на Демайтера. Но стражник, который следовал за проводником, а не ломился сквозь измерения из последних сил, шагал уверенно.

Местечка с романтическим названием Вересковая долина они достигли поздним вечером, шагнув из туманных сумерек переходов к пестрым шатрам лагеря торговцев, расположившегося у невысоких городских стен. После монолитных укреплений Караманта Илье казалось, что их плохо пригнанные друг к другу камни рассыплются от легкого толчка.

Караваны сюда доходили нечасто, в городке не было гостиниц и постоялых дворов, да и строений выше второго этажа не наблюдалось. Кривые улочки, которые Илья успел рассмотреть, пока они спускались с вершины небольшого холма, тонули в ночной тени. Горящие клубки, игравшие роль городского освещения, плавали только по центральной площади и вдоль улицы, ведущей к городским воротам. Последние больше смахивали на высокий плетень, оканчивающийся острыми кольями.

Илья хмыкнул и с нескрываемым интересом уставился на своего высокопоставленного спутника. Но вылинявший Демайтер, за всю дорогу так и не проронивший ни слова, даже не заикнулся ни о лучших комнатах, ни об обильном ужине. Он отсыпал Илье пригоршню медяков, отошел под плетеный навес и опустился на ворох соломы, подернувшись темным маревом. Илья постоял, пожал плечами и помчался к костру кашеваров, от которого в вечернем воздухе распространялись дразнящие запахи. Если маг мог позволить себе не брать в рот ничего, кроме воды, то у самого Ильи уже живот прилип к позвоночнику от голода, а ноги гудели от усталости.

Хас-Сеттен подсел к нему, когда Илья запивал порцию каши травяным чаем с медовым привкусом. Местная кухня не могла похвастаться изысканностью блюд и напитков. На зубах, пока он ел, что-то похрустывало, а в глиняной чашке плавали сухие стебельки, прелые на вкус. Илья выплюнул распаренную травинку, поднял голову и столкнулся взглядом с боевым магом.

— Где твой молчаливый друг?

— Он мне не друг, — повторил Илья слова Логинова, сказанные Элисантеру. Получилось ненамного убедительнее. Хас-Сеттен недоверчиво ухмыльнулся.

— Я спросил, где он?

— Спать лег, устал в дороге, неважно себя чувствует.

— Вот как?

— Именно так.