Мудрецы и таз

               Подполковнику было неприятно сознавать, что из-за бюрократических правил, невесть кем придуманных, так получилось, что никто другой не может справиться с такой непростой задачей. Он оказался крайним. Теперь это его работа. И отказаться нельзя. В конце концов, его готовили долгие годы. Сейчас он должен отработать вложенные государством в его подготовку средства. До сего дня он мог задавать сам себе вопрос: ради чего ты живешь на свете товарищ подполковник? И вот теперь наглядный ответ сидел перед ним и безмятежно улыбался. Никакого сомнения в том, что существо, которое сидит перед ним, настоящий инопланетянин, у Павла Павловича не было.  И никакой особой радости это открытие ему не принесло. А ведь если подумать, задержание ипа — самое потрясающее событие в человеческой истории. И он должен быть рад, что именно ему выпала честь начать переговоры с нечеловеческим разумом. Честь большая, но ответственность еще больше. На кону стоит безопасность человеческой цивилизации. Однако как правильно вести переговоры с ипом никто толком не знает. Подполковник заглянул в инструкцию, составленную этим наглым астрономом Даровым, и грустно покачал головой. Вряд ли к его предложениям стоит относиться всерьез.

               Даже обычную флюорографию Трофима получить не удалось. На снимках не удалось рассмотреть даже намека на кости. Рентгеновские лучи оказались бессильны перед защитой инопланетянина. С этим приходилось смириться. Впрочем, было в неготовности земной медицинской техники проникнуть в глубь организма Трофима и нечто положительное. Неожиданный результат можно считать веским доказательством внеземного происхождения этого субъекта.

               Пришлось Павлу Павловичу подать запрос в Академию наук. И ему ответили. Оказывается, разумное существо вполне может обходиться без скелета, если является фрактальным воплощением амебы или микроба.

               Неприятно было приступать к допросу фрактального микроба. Но пришлось. Павел Павлович знал, что если удастся сосредоточиться и выкинуть из головы тревожные домыслы, дело пойдет веселее.

               И вот перед ним сидит лохматый худощавый паренек, ничем не примечательный на вид. Его простодушная улыбка, застывшая на устах, словно заставляла относиться к нему свысока, с жалостью, а то и с сочувствием. Но подобное поведение стало бы проявлением беспомощной глупости. Перед Павлом Павловичем сидело умнейшее, а может быть, и коварнейшее существо. И надо молить Бога, чтобы он не стал врагом людей. Можно было бы прямо спросить его, зачем он приперся на Землю? Но зачем? Если ипу будет выгодно соврать, он сделает это в любой момент. Ответ известен заранее, что-нибудь до приторности романтическое: дух познания, например — что же еще? Это предсказуемо. Нет, надо было спросить что-нибудь неожиданное. Если этот прием сбивает с толку земных мошенников, почему бы не предположить, что и ип на миг растеряется? Павел Павлович бросил быстрый взгляд на инструкцию и с удовольствием прочитал:

               — Мочу уже сдали?

               — Конечно!

               — А, вижу, — Павел Павлович заглянул в папку с личным делом и нашел нужную справку.

               Лицо его сделалось грустным и ответственным, как и полагается при умственной работе. Он зашевелил губами, словно что-то подсчитывал.

               — Что-то не так? — забеспокоился Трофим.

               — Да уж! У вас неприлично хороший анализ.

               — Что же в этом плохого?

               — Ваша моча ничем не отличается от мочи здорового человека.

               — Разве это плохо?

               — Ужасно!

               — Не понял.

               — А это потому, молодой человек, что вы чужой, инопланетянин.

               — Объясните, чтобы я понял.

               Трофим пытался приспособиться к логике человека, но у него не получалось. Это ему не понравилось.

               — Что тут непонятного? Ваша моча должна отличаться от человеческой.

               — Мы можем этого добиться, но это довольно сложно и потребует дополнительных усилий, цель которых неясна.

               — Я должен научиться отличать ипа от человека. Моча стала бы отличным маркером. Но, увы.

               — Проще спросить, — проворчал Трофим. — Я бы вам ответил. У нас любят говорить правду. Хитрость — это развлечение людей. Отличить вашего брата человека от прочих аборигенов легче легкого. Смешно, но люди всегда в первую очередь думают о себе. Иногда это выглядит забавно, но чаще — раздражает.

               — От каких аборигенов? — не понял Павел Павлович.

               — От любых. Во Вселенной полно обитаемых планет. Всегда вздрагиваю, когда встречаю там людей.

               — Вы встречали людей на других планетах?

               — Конечно. Они постоянно попадают в неприятные ситуации, приходится их спасать.

               — Вы, наверное, ошибаетесь. Люди еще не способны совершать межзвездные перелеты.

               — Вы, подполковник, забываете о квантовых эффектах. Иногда перемещение происходит вопреки желанию. Но очень редко. Но вы должны стремиться овладеть наукой перемещения в космосе.

               — Люди, к сожалению, смертны. И живем недолго.

               — Уже нет, — радостно сказал Трофим, протягивая подполковнику желтую пилюлю. — Съешьте и радуйтесь счастливой и долгой жизни, не обремененной болезнями и невзгодами.

               Павел Павлович послушно проглотил пилюлю.

Первый допрос - 2