372. I. Все в духосуществе относится к воле и к разуму, а все в Теле относится к сердцу и к легким. Под духосуществом разумеется не что иное, как воля и разум, которые в полном своем объеме, состоят из всего того, что приводится в расположение у человека и что мыслит человек, и таким образом из всего того, что составляет расположение и мышление у человека. То, что приводится в расположение у человека, принадлежит его воле, а то, что человек мыслит, принадлежит его разуму. Что все, составляющее мышление у человека, составляет его разум, это известно из того, что человек мыслит из разума; но что все, составляющее расположение у человека, составляет его волю, это не так известно; и потому именно, что мысля, человек не обращает внимания на расположение, а обращает внимание только на то, что он мыслит, подобно тому, как слушая человека разговаривающего, обращают обыкновенно внимание не на язык, а на самые слова, а расположение заключается в мысли точно также, как звук в словах; почему по звуку разговора и узнается расположение говорящего, а по словам - мышление его. Что расположение принадлежит воле, это от того, что всякое расположение принадлежит любви, а восприемлище любви есть воля, как это выше было уже показано. Кто не знает, что расположение принадлежит воле, тот смешивает расположение с разумом, и говорит, что оно одно и то же с мышлением, тогда как они совершенно не одно, а только действуют, как одно. Что обыкновенно смешивают их, это видно из общего разговора, как-то, когда говорят: я думаю это сделать, то есть, я хочу сделать это, а что они составляют два (различных предмета), это видно также из общего разговора, когда говорится: я хочу подумать об этом, и потом, когда уже думают, тогда присуще бывает мышлению разума, расположение воли, подобно звуку присущему словам, как это выше было уже сказано. Что все в теле относится к сердцу и легким, это известно, но неизвестно еще то, что у сердца и у легких есть соответствие с волею и разумом; почему здесь и будет об этом сказано.
373. Так как Воля и Разум составляют собою восприемлища любви и мудрости, то оба они суть формы органические, или формы, организованные из чистейших субстанций; ибо, как восприемлища, они необходимо должны быть такими формами: нет нужды, что организация их не заметна для глаза; она внутреннее, нежели его зрение, даже усиленное микроскопом: внутреннее также зрения и те мельчайшие насекомык, которые также имеют чувствовательные и двигательные органы; ибо они чувствуют, ползают и летают; имеют мозг, сердце, легочные каналы и внутренности, что уже открыто искуссными наблюдателями по анатомированию этих насекомых, с помощью микроскопа; и если самые эти насекомые так малы, что незаметны для зрения; и если тем более незаметны их внутренности, из которых состоят они, и, несмотря на то, никто не может отвергнуть, что до самого единичного, все в них организовано: то каким же образом можно было бы сказать, что два восприемлища любви и мудрости, называемые волею и разумом, не суть формы органические, каким образом могли бы любовь и мудрость, как составляющие жизнь от Господа, действовали не в субъекте, или в чем-нибудь таком, что не существует субстанционально; каким образом могла бы тогда пребывать в них мысль, и каким образом мог бы кто-нибудь говорить тогда из мысли, не пребывающей у него; не составляет ли собою мозг, в котором существует мысль, нечто полное, повсеместно организованное, так что даже и невооруженный глаз может различать в нем органические формы, особенно в корковом веществе, как восприемлище воли и разума в их началах, где видимы они подобно маленьким железам, о чем смотри выше в N 366. Я прошу читателя не мыслить только об этом по идее о пустоте; пустота ничто, а в ничем ничто не может совершаться, и из ничего ничто не существует; о такой идее пустоты смотри выше в N 82.