Мудрость Хеопса

Лодка разрезала волны, подгоняемая течением и силой его рук. Джедеф все время поглядывал на берег реки, высматривая незнакомку. Сначала его взгляду предстали особняки состоятельных семей Мемфиса, чьи мраморные лестницы спускались к самой воде. За ними виднелись бескрайние поля. Затем на небольшом удалении показался сад дворца фараона в городе белых стен. Джедеф вел лодку по средней части реки, чтобы избежать встречи с нильской стражей, и повернул к берегу только возле храма Аписа. Оттуда юноша поспешил на север, где людей можно было увидеть лишь по большим праздникам. Он уже был готов сдаться, но вдруг заметил на берегу группу крестьянских девушек, сидевших свесив босые ноги в воду. Его сердце сильно забилось, уныние исчезло, а в глазах появилась восторженная надежда. Пока он греб к суше, его руки стали еще сильнее; с каждым взмахом весла он поднимал голову и пристально глядел на них. Когда он сумел различить их лица, с его губ слетел легкий вздох, подобный тому, что издает слепой, внезапно узревший свет. Он ощутил радость утопающего, когда ноги его касаются твердой земли, ибо отыскал именно ту девушку, которую так желал. Ту, чей портрет хранился на его груди. Она отдыхала на берегу в окружении своих подруг. Аромат грез витал и здесь. Над рекой спускались голубые сумерки.

Джедеф встал в лодке во весь рост. Чудесная белая униформа, которая сидела на нем как влитая, делая его похожим на изваяние неземного могущества и соблазнительной красоты. Он был словно бог Нила, появившийся из разверзшихся священных волн. Юноша смотрел на лицо крестьянки, преисполненное одновременно чувственности и невинности. Ее взгляд был прикован к красивому юноше. Подруги в изумлении не сводили с нее глаз, не понимая, что произошло, почему она так сияет. Проследив за ее взором, они увидели мужчину в лодке, встревожились и стали надевать сандалии.

Джедеф выпрыгнул на берег, подошел к ним на расстояние вытянутой руки и почтительно обратился к той, ради которой оказался здесь:

— Да ниспошлет тебе владыка добрый вечер, о милая красавица!

Девушка сначала смутилась, но затем, горделиво вскинув головку, ответила, и голос ее оказался мелодичнее пения птиц, летавших над водой:

— Что вам нужно от нас, господин? Лучше следуйте своей дорогой!

Он с укором посмотрел на нее.

— Ты не хочешь приветствовать меня?

Девушка с негодованием отвернулась. Окружавшие ее подруги поддержали ее:

— Мы не ведем разговоры с теми, кого не знаем!

— Вы всегда так недоброжелательно относитесь к путникам? — улыбнулся Джедеф.

Одна из крестьянок резко ответила:

— Вы скорее похожи на помешанного, а не на простого путника!

— Как вы жестоки!

— Если бы вы на самом деле были путешественником, то не пришли бы сюда. Возвращайтесь на юг, в Мемфис, или ступайте на север, а нас оставьте. Мы не разговариваем с теми, с кем не знакомы!

Джедеф пожал плечами и сказал, указывая на прекрасную крестьянку:

— Эта девушка знает меня.

Подруги с изумлением посмотрели на ту, что стала предметом интереса молодого человека.

— Это ложь! — с негодованием воскликнула она.

— Нет, это правда. Мы знакомы уже давно.

— Как ты можешь утверждать это, если я никогда тебя не видела?

— И не хочет видеть! — вмешалась в разговор одна из крестьянок.

Другая поддержала ее:

— Нет никого страшнее солдат, не дающих проходу честным девушкам!

Джедеф не обращал на них ни малейшего внимания, продолжая улыбаться красавице и не сводя с нее глаз.

— Чем больше я на тебя смотрю, тем больше ты заполняешь мою душу…

— Лжец… — еще раз прошептала она, а сама все смотрела на красивого юношу.

— В моих словах нет ни капли лжи, но я с любовью принимаю твой жестокий ответ, из уважения к милому рту, произнесшему его.

— Нет, ты лжец!

— Я же сказал, в моих словах нет ни капли лжи — и вот тому подтверждение, — он опустил руку за пазуху, откуда достал портрет, и спросил: — Смог бы я нарисовать эту картину, если бы мои глаза не узрели воочию, как ты прекрасна?

Девушка, подобной которой никогда не видели,
Волосы ее чернее мрака ночи.
Уста ее слаще винограда и фиников.

Улыбка ее — словно утренняя заря, — прошептал он стихи, исторгшиеся вдруг из его сердца.

Девушка бросила взгляд на картину и не сумела сдержать восторженного вздоха, смешанного со страхом. На лицах ее подруг отразилось наигранное негодование. Одна из них подошла к юноше и попыталась выхватить рисунок, но он быстро отвел руку в сторону и победоносно улыбнулся.

— Теперь ты видишь, что завладела моим разумом и душой? — спросил он.

— … это нечестно… Значит, ты подглядывал за мною, — на глазах ее блеснули слезы.

— Нет. Просто однажды я проплывал мимо, сразу был очарован тобой, а потом по памяти создал твой портрет.

— Отдай его мне, — попросила девушка.

— Ни за что! Я не расстанусь с ним до конца своей жизни.

— Я вижу, что ты из военной академии, — заметила крестьянка рассердившись. — Берегись — своими дурными манерами ты достоин самого сурового наказания.