Мудрость Хеопса

— Достойный разум не отвергает мудрость даже на один День, так же как здоровый желудок не отказывается от пищи. Ты должен наверстать то, что упустил, о Джедеф. Достоинство военной науки лишь в том, что она обучает солдата верой и правдой служить своей родине и своему правителю. Но при этом ни мозг, ни душа ничего не получают, пойми! Солдат, отрицающий мудрость, подобен верной собаке, но не более. Вероятно, он будет преуспевать у хорошего командира, может и сам стать полководцем, но, будучи предоставлен сам себе, ничего не сумеет сделать для себя, хотя и сможет помогать другим. Боги выделили человека из животных тварей, наделив его разумом и душой, но если душу и разум не питать постоянно мудростью, мыслями, чувствами, человек может пасть, низвергнуться на уровень низших существ. Не забывай об этом, о Джедеф! В глубине своего сердца я чувствую, что ты благороден духом. Ты создан для высшего служения. На твоем лице видны прекрасные линии величия и славы, да благословит владыка Ра твои деяния.

Потом Джедеф рассказал Хени о предполагаемой женитьбе Нафы и спросил:

— Брат, а ты можешь жениться?

— Почему же нет, Джедеф? — удивился жрец. — Священнослужитель не может быть уверен в своей мудрости, если не женится. Ведь как смертному вознестись к небесам, если его душу обременяют земные желания? Благодать брака в том, что он удовлетворяет человеческие страсти и таким образом очищает тело.

Он хотел рассказать Джедефу историю о верховном жреце храма бога Ра и его молодой жене Руджедет, об их сыне, о пророчестве, но сдержался — это была священная тайна, которая хранилась за стенами храмов и не должна была выйти за их пределы, ибо нет спасения от гнева наследника фараона, принца Хафры…

Джедеф покинул покои брата ближе к полуночи и направился в свою комнату. Он стал снимать одежду, попутно вспоминая беседу с Хени, и вдруг, когда подумал о том, что случилось в этот день и какое разочарование постигло его, ощутил острую печаль. Прежде чем упасть на постель, он услышал легкий стук в дверь.

То была Зайя. Лицо ее было искажено гримасой страдания.

— Я тебя не разбудила? — спросила она.

— Нет, мама, я еще не ложился. Чем ты так взволнована?

Женщина пыталась заговорить, но язык не повиновался ей. Она жестом позвала сына за собой, и он решительно направился следом… Джедеф увидел Гамурку, распростертого на ковре.

— Гамурка… Гамурка… Что с ним, мама?

— Мужайся, сынок, мужайся, — дрожащим голосом прошептала мать.

Сердце солдата едва не разорвалось от боли, когда он опустился на колени рядом со своей собакой, которая не встретила его привычными радостными прыжками. Гамурка не шевелился.

— Мама, что произошло?

— Крепись, Джедеф, Гамурка умирает.

Страшное слово ужаснуло юношу.

— Но что случилось? — отчаянно закричал Джедеф. — Он же приходил ко мне утром, был таким, как всегда…

— Нет, он был уже не таким, как всегда, мой дорогой, хотя его любовь к тебе заглушила на время боль, он очень стар, Джедеф, и предсмертная слабость была заметна в последние дни.

Боль Джедефа стала нестерпимой, он повернулся к своему верному другу и в глубочайшем горе прошептал ему на ухо:

— Гамурка… разве ты не слышишь меня? Гамурка! Посмотри на меня!

Преданный пес с трудом поднял голову и глянул на своего хозяина, словно прощаясь с ним. Сразу после этого он впал в тяжелое забытье и стал хрипло постанывать. Джедеф вновь окликнул его, но ответа не последовало. Юноша почувствовал, что смерть уже распростерла свои крылья над его надежным товарищем и другом детства. Джедеф обнял пса, пытаясь защитить, вдохнуть в него жизнь, но силы были неравны. Гамурка содрогнулся всем телом, вытянулся и безмолвно отправился в вечность. Юноша закричал: «Гамурка!», но мольба его была напрасной.

Впервые с тех пор как он стал солдатом, слезы потекли из глаз Джедефа. Он упал на ковер рядом с уже холодеющим телом своего дорогого друга и разрыдался как мальчишка.

Зайя помогла Джедефу подняться и вытерла его слезы своим платком. Она увела к себе, усадила рядом на постель и стала утешать. Но Джедеф не слышал ее. Он долго молчал, а потом прошептал:

— Мама, можно забальзамировать Гамурку и положить в саркофаг? Я поставлю его в саду на том месте, где мы с ним раньше играли. И знаешь, пусть его перенесут в мою могилу, когда владыка призовет меня к себе…

Зайя испуганно смотрела на сына: «О боги, о чем он говорит?», кивнула.

Так завершился тот долгий день.

18

Шестой — последний — год Джедефа в военной школе подошел к концу. Приближались традиционные ежегодные соревнования, на которых выпускники состязались друг с другом, прежде чем получить назначения в войска. В тот день в знаменитой академии царило праздничное оживление. Ее стены были украшены флагами военных подразделений, а во дворе с утра раздавались гимны.

Наконец ворота распахнулись, и толпа приглашенных хлынула на плац, где уже выстроились будущие воины.