Мудрость прощения. Доверительные беседы

— Сострадание подобно заботе о ближнем; ощущение сопричастности к чужим проблемам и боли, — сказал Далай-лама. — Не только по отношению к родственникам и друзьям, но ко всем людям. И к животным тоже. Если мы действительно анализируем свои чувства, становится ясным одно. Когда мы думаем только о себе, забываем о других людях, наш разум занимает очень маленькое пространство. И в этом маленьком пространстве даже очень маленькая проблема кажется огромной. Но когда вы разовьете в себе сострадание, границы вашего разума автоматически расширятся. И теперь ваши собственные проблемы — даже большие проблемы — уже не будут казаться вам такими значительными. И что в результате? Возрастание уравновешенности, умственного спокойствия. Так что если вы думаете только о себе, только о собственном счастье, в результате счастья станет меньше. Зато больше беспокойства, больше страха.

И поэтому я называю эффектом сострадания вот что: если вы действительно хотите обрести истинное счастье, то какой бы метод вы ни избрали для этого, оно того стоит. Но лучший метод таков: когда вы думаете о других, в первую очередь вы сами получите максимум пользы.

Я спросил Далай-ламу, как он пришел к такому пониманию сострадания.

— Мне было тридцать два года, когда я развил в себе опыт глубокого сострадания, — рассказал он мне. — В 1967 году я получил учение Шантидевы «Путь бодхисаттвы» от одного из высших лам. С тех пор я постоянно читаю и думаю о сострадании. Мой разум приблизился к его пониманию, а мои чувства очень обострились. Часто, когда я размышляю над значением и пользой альтруистического мышления, у меня на глаза наворачиваются слезы.

Он обратился к Лхакдору по-тибетски. Лхакдор перевел:

— С течением времени, опираясь на собственное представление, Его Святейшество продолжал развивать в себе сострадание. Размышления над состраданием иногда наполняют его радостью и благодарностью. И появляется острое чувство сопричастности и ощущение печали.

— Случались ли другие переломные моменты после 1967 года? — спросил я Далай-ламу.

— Постоянно, — ответил он по-английски, прежде чем снова обратиться к Лхакдору по-тибетски.

— В конце восьмидесятых чувство сострадания Его Святейшества стало много сильнее, — перевел Лхакдор.

Я заметил, что Далай-лама избегает говорить непосредственно со мной о своих духовных достижениях. Вероятно, ему казалось, что я сочту это хвастовством. Было очевидно, что ему гораздо комфортнее говорить через Лхакдора.

— И с того времени чувство сострадания дается вам легче? — спросил я.

— Да, — сказал Далай-лама, добавив что-то по-тибетски.

Лхакдор перевел:

— Первое: после получения реального опыта сострадания часто случалось...

—  «Убежденность»  более  подходящее  слово,  —  перебил  Далай-лама  по-английски.  —  Я не могу сказать «реальный опыт». «Глубокая убежденность».

— Признаки этой глубокой убежденности в том, — продолжил Лхакдор, — что медитация или размышление над состраданием всегда вызывает сильный прилив эмоций, вызывает слезы во время некоторых публичных выступлений или частных занятий. Такие же сильные эмоции появляются, когда Его Святейшество размышляет над толкованиями глубинных представлений о пустоте.

— Я думаю, глубокая убежденность и сильные эмоции в действительности наделяют нас большой внутренней силой, — объяснил Далай-лама. — Поэтому, когда я сталкиваюсь с проблемами или критикой, например с безосновательной критикой со стороны китайцев, конечно, иногда возникает легкое раздражение...

— Но затем приходит чувство сострадания, — перевел Лхакдор. — Его Святейшество начинает сожалеть, что китайцы не хотят установить с ним доброжелательных отношений. Но это его чувство, хотя в нем и присутствует негативная составляющая, может принести позитивные плоды. Другой момент: Его Святейшество хочет подчеркнуть, что развитие его чувства сострадания — результат долгой практики.

— Тяжелый труд? — предположил я.

— Не слишком тяжелый труд, — сказал Далай-лама. — Каждое утро несколько минут я размышляю над состраданием. Потом несколько медитаций, несколько аналитических медитаций. Конечно, каждое утро я даю обет альтруизма. Размышляя над состраданием, я повторяю несколько строк до тех пор, пока не появляются сильные эмоции особого свойства. Да, понимание «пустоты» сильно помогает в смысле развития сострадания. Без сомнения, пустота усиливает сострадание, — сказал Далай-лама, несколькими взмахами указательного пальца правой руки подчеркнув свои слова. Лхакдор добавил:

— Пустота позволяет нам достичь понимания окончательной реальности. Она помогает ценить мудрость взаимозависимости — фундаментального закона природы. Мы начинаем больше ценить то, что все мы связаны в самой своей основе. Именно в силу этой взаимосвязанности мы способны сочувствовать страданию других. Сочувствие облегчает сострадание. Благодаря ему мы развиваем в себе подлинное понимание страданий других и желание помочь им избавиться от боли. Так пустота усиливает положительные эмоции, например сострадание.