Мудрость психики. Глубинная психология в век нейронаук

Если предыдущие поколения женщин ощущали и видели ограничения, навязанные их полу, то молодые девушки постфеминистской культуры воспринимают свое стремление к материнству как порыв души и, таким образом, считают его своим личным, а не культурно обусловленным выбором. Вот так миф, совершающий работу на заднем плане, становится невидимым: человек считает, что это его личный выбор. Миф – это всегда явление культуры, переживаемое как нечто личное, идущее от сердца. Многие молодые женщины не понимают, что феминизм отнюдь не утратил своей актуальности, как убеждают их некоторые. Для такой значительной перемены, как установление равенства полов, нужно больше, чем одно поколение, больше, чем одна культура, один пол, одна попытка. Это межпоколенческая, трансгендерная, межкультурная, глобальная задача, которую необходимо продолжать решать как женщинам, так и мужчинам, как психологам, так и политикам.

Вот мать твоя. Не погуби ее!

Нездоровый миф о матери как прислуге для ребенка опирается на изначально здоровый психологический принцип. В начале и конце жизни любой человек представляет собой сгусток потребностей, поэтому ему, конечно, необходимы обслуживание и преданность. В традиционных сексистских обществах забота о младенцах, стариках и больных считается базовой; будучи безвозмездной и, как правило, незаметной, она делегируется женщинам. Благодарности не требуется. В качестве бонуса женщину иногда возводят в ранг Мадонны, но большую часть времени она унижена. Традиционное мировоззрение также ставит знак равенства между биологической матерью и архетипической Великой Матерью, что вынуждает каждую женщину, вынашивающую ребенка, принимать на себя архетипическую роль, неважно, обладает ли она даром материнства и хочет ли быть матерью. Первый шаг к деконструкции дисфункционального мифа о матери состоит в отделении материнских функций от гендера.

Я знаю одного инженера на пенсии, который выполняет материнскую роль в отношении троих своих внуков намного лучше, чем его дочь. В большом и удобном доме деда детьми больше занимаются, их лучше кормят, они чувствуют себя более счастливыми и защищенными, чем в шумной квартире их матери, где вечно царит хаос. Они проводят будни под добросовестным присмотром дедушки, а выходные с матерью. Она очень занятая женщина, деятельная, молодая, социально и сексуально активная. Ее отец – человек добрый, домашний, с серьезным подходом к воспитанию. Эта негласная договоренность по поводу взращивания детей удовлетворяет всех. При этом мать все-таки чувствует себя виноватой, потому что и ее психотерапевт, и школьный психолог, и ее по други говорят ей, что ее детям, наверное, ее не хватает, даже если они никак этого не показывают. Это неверно: ее дети получили бы меньше материнской заботы, если бы больше времени проводили со своей биологической матерью, а не с дедом.

Подмена архетипа биологической ролью может дорого обойтись обществу, особенно в культуре вроде нашей, когда остро ощущается недостаток материнской способности, а цена на его восполнение постоянно растет. Слишком тесная привязка архетипической роли к биологии приводит к пустой растрате усилий и неоправданному чувству вины. Мы легко забываем, что архетип матери (как и любой архетип) не зависит от пола. Когда в отношениях архетипы смешиваются с гендерной идентичностью, становится сложно даже говорить о какой-либо динамике. Как можно сформулировать следующее: «Моя мама на самом деле – папа, а мой папа – он скорее мама?» То же самое относится и к парам. Если мы исходим из того, что архетип следует за стереотипом, понять динамику может быть непросто, как это описано в следующем примере.

На самом деле тебе нужен не любимый, тебе нужна мать

Моя девушка постоянно просит меня о помощи. Я должен помогать ей в быту, поддерживать ее финансово, эмоционально, решать за нее различные задачи. Она говорит, что ей нужен сильный мужчина, потому что сама она хочет быть женственной. Загвоздка в этой истории состоит в том, что я не чувствую, что ей нужен сильный мужчина; я чувствую, что она хочет, чтобы я стал ей мамой, которая балует ее и дает все, что она попросит. Поначалу я думал, что я угодил на роль «хорошего папочки». Но все оказалось гораздо хуже: на самом деле ей нужна «хорошая мамочка»! Секс между нами не похож на секс. Это объятия матери и младенца.