Мудрость психики. Глубинная психология в век нейронаук

Мать украла мое либидо

Я сын женщины, воплощающей живое противоречие. С одной стороны, она состоявшийся профессионал: она бухгалтер и прекрасно справляется со своей работой. Она считает, что разделяет позиции феминисток. С другой стороны, она – агнец на алтаре материнства. Однажды на ужин нам попался жесткий кусок мяса. Я увидел, как она взяла тарелку моего отца и порезала ему мясо на мелкие кусочки, как это обычно делают для детей. Я буквально видел, как отец потерял всякий интерес к еде и отстранился от участия в семейном ужине.

В другой раз я услышал, как моя двадцатилетняя сестра скомандовала матери: «Я устала, приготовь мне ванну». Я не понимаю, почему моя мать – высококлассный специалист на работе – у себя дома ведет себя, как прислуга. Она берет на себя ответственность за все, ее как будто не волнует ничто, кроме семьи и дома. Она создала для своих детей нечто такое, что трудно выразить словами. Она как будто лишила нас способности испытывать желания. Наш дом был похож на отдел по работе с претензиями покупателей в магазине, а мать была в нем менеджером. Мы были приучены приходить к ней с любой самой незначительной проблемой, как будто она могла все исправить и оградить нас от жизненных трудностей.

После того как я покинул родительский дом, я познал радости, которые прежде не осознавал: радость от создания уютной обстановки дома, от приготовления еды, радость переживания любви и заботы своей жены. Когда я получал все это от своей слишком щедрой матери, я не испытывал радости. Скорее, это было необходимой предпосылкой для того, чтобы начать радоваться жизни. У нас были все предварительные условия: комфорт, безопасность, хорошая еда, хороший дом, хорошая одежда, всего в достатке, но нам никогда не удавалось достичь того состояния, когда действительно наслаждаешься тем, что у тебя есть. Чтобы почувствовать волю к жизни, мне пришлось научиться делать вещи самому и получать удовольствие от этого процесса. Пока я жил с родителями, моя личность строилась вокруг единственного переживания, которое дозволяла нам мать, – переживания потребности в ней.

В детстве я и обе мои сестры стали первыми в школе, кому купили мобильные телефоны. Телефоны были нужны, чтобы звонить маме, если нам что-нибудь потребуется. Она отвечала на каждый звонок, не щадя себя в своем стремлении услужить нам. Обе мои сестры не могут поддерживать отношения с бойфрендами дольше месяца; у обеих нет друзей; обе страдают депрессией. Моя старшая сестра, кажется, думает, что любовь заключается в том, чтобы имитировать рабское поведение нашей матери. Как только она влюбляется в мужчину, она предлагает ему себя в качестве домашней рабыни. Она нравится хорошим парням, но очень скоро они сбегают, потому что их отталкивает ее представление о любви. Она следует модели отношений, которой ее наделила мать.

Моя младшая сестра пошла в противоположном направлении, но результат не лучше. Она хочет во что бы то ни стало быть не как мама. Типичная контрзависимая реакция. Она думает, что может защитить себя от рабства, не давая мужчине ничего, кроме секса, который для нее является прежде всего предметом торга. Она предлагает свое тело, но в мужчине она ищет не любовника, а кого-то, кто станет ей служить, как ее мать. «Приготовь мне ванну, купи мне это, сделай то, сделай это, иди сюда, уходи отсюда, приди обратно».

Любовь в ее понимании – это раб с мобильником в руках, кто-то, кому она может позвонить, как только ей что-то «понадобится».

Что касается меня, то после двух попыток самоубийства меня заставили пойти на психоанализ. Именно это дало мне мужество сбежать из прогнившего рая нашей чересчур щедрой матери. Я не хотел идти по стопам своих сестер или отца. Он жил как заключенный, зажатый между двух страхов: страха потерять мою мать, от которой он полностью зависел, и страха продолжать жить с ней, поскольку это подтверждало его зависимость.

Теперь, когда я обрел некоторую свободу, я вижу другую ловушку – начать видеть в себе героя-освободителя, способного спасти мать, отца и сестер. Я знаю, что мне это не под силу. Я внимательно слежу за тем, чтобы не попасть в миф о герое, заменив им миф о самопожертвовании, в котором живет моя мать. Пожелайте мне удачи! Пожелайте мне силы!