Мудрый король

Увы, в те далекие темные времена смерть при родах была не таким уж редким явлением, и младенцы тоже, бывало, рождались мертвыми. «На всё Божья воля», – утешали попы. Этим все и заканчивалось.

Умерла королева Франции 15 марта 1190 года. Было ей в это время без самой малости 20 лет.

Глава 14. Завещание короля

До выступления в Палестину оставались считаные дни. Филипп торопится. Он должен успеть составить завещание. Никто ему не мешает; перед ним лист пергамента и перо в руке. Строчки ложатся ровно, одна за другой – решительные, властные. Ни один человек не имеет права их изменить или уничтожить. Тот, кто будет читать, – ужаснется, не поверив, сочтя за бред. Но такова воля короля.

Регентами на время своего отсутствия он назначил своих родственников; их двое: королева-мать и архиепископ Реймсский. Однако власть их весьма ограничена: они не имеют права отдавать приказы, судить, казнить, контролировать доходы, владеть королевской печатью. По сути, они – никто, никаких прав руководить делами королевства не имеют. Реальная же власть предоставлена шести лицам из среды горожан – богатым людям, умным, умевшим хорошо считать и даже читать. Откуда же они взялись и как их имена?

Их нашел Бильжо. Не всех, правда. Другие – кандидатуры Герена и Гарта. Эта троица, а потом и четверка, частенько вечерами выбиралась из дворца и посещала парижские трущобы, где запросто общалась с простонародьем. Бильжо, Жослен, Годемар были здесь своими, с ними пили, пели, шутили кожевенники, свинари, менялы – словом, горожане. Бильжо щедро всех угощал, а потому знакомых в городе у него становилось все больше. Многих он знал по именам, у иных порою оставался с друзьями ночевать. Но вот прибавились к ним брат Герен, рыцарь Гарт, а потом еще один, молодой, по имени Робер. Все они оказались неплохими парнями, их в лицо знали многие парижские трактирщики и содержатели постоялых дворов. И чуть не каждый вечер в том или ином кабачке лилось рекой вино, гремели удалые песни, а потом посетители делились с собутыльниками своими или чужими житейскими историями.

Этот «выход в народ» происходил по просьбе Филиппа. Ему нужны были умные, грамотные люди, которых он в недалеком будущем мечтал видеть на руководящих постах королевства, в его администрации, в судах, счетных палатах, в строительных бригадах и объединениях речных и сухопутных торговцев. Не среди рыцарей – жадных, безграмотных, часто вовсе глупых, – а среди народа рассчитывал король найти нужных ему людей. И люди эти – зажиточный класс, бюргеры или буржуа, как стали их называть позднее. Немного времени прошло, и ему представили список кандидатур, таких, каких он хотел. Филипп смеялся, читая эти имена, но верил Герену, как самому себе. Именно Герен, по мнению Филиппа самый умный и способный из всех его придворных, готовый всегда дать совет в любом деле, касающемся управления городом и даже всем доменом, составлял этот список. Люди были надежные и лично им проверенные. С каждым он и Гарт проводили беседу. От предложений, с которыми к ним обратились, кое-кто отказался еще раньше: иные посчитали это шуткой, другие не решились на столь серьезное дело, как управление на местах и надзор за регентами – ближайшими родичами короля. Шутка ли? Так и без головы остаться недолго. Ищи потом виноватого в королевской семье!

Смелых, решительных, готовых на все ради их города и короля, оказалось шестеро. Вот их имена, вызвавшие улыбку у Филиппа: Тибо Богатый, Отон Мятежник, Эброин Меняла, Роберт из Шартра по прозвищу Лучник, Бодуэн Бруно по прозвищу Репей и Никола Буассо. Филипп их знал. Всю шестерку приводили к нему друзья в его загородный дом близ предместья Сен-Жак.

Королевский совет, таким образом, во время отсутствия Филиппа не ограничивался мнением или судебным решением королевы-матери и ее братьев. Наряду с ними дела города и королевства были поручены лицам из дворцовой администрации короля, монахам из аббатств Сен-Жермен и Сен-Дени и тем лицам, о которых уже шла речь. Именно этой шестерке король доверил охрану казны и королевской печати. Им же вверил ключи от сундуков, стоящих в Тампле. В них деньги, которые он выделил своему сыну на случай, если умрет в походе.

Эти шесть горожан представляли собой все население Парижа, которому Филипп доверял больше, нежели своим знатным родственникам. Им же (горожанам) дал наказ: в день святого Реми, на Сретение и на Вознесение все поступившие в казну суммы налогов, сборов и т. д. должны доставляться в Париж. Место хранения – Луврский донжон, как только он будет закончен; до того времени – одна из башен королевского дворца. Наконец этим шестерым было приказано контролировать действия королевских чиновников не только Парижа, но и всей Франции, а если потребуется, то и управлять на местах. Так и написал Филипп в завещании: «Без совета сих мужей, по крайней мере двух из них, дела города вестись не должны».