Мудрый король

Скрипнув зубами, Филипп стерпел и это, решив, что его час еще придет.

– Ричард богат, – стал объяснять Герен своим друзьям такую смену декораций. – Мало того что он завоевал и ограбил Кипр, он, надо думать, прежде чем отправиться сюда, опустошил не только английскую казну, но и свои французские владения. К тому же все давно признали в нем опытного полководца.

И этот опытный полководец, уже нажив себе врага, очень скоро наживет и другого. А пока великий магистр тамплиеров купил у Ричарда остров Кипр за сто тысяч безантов. Филипп, снова напомнив бывшему союзнику о дележе добычи согласно уговору, потребовал поделиться с ним. Ричард вновь отказал, ссылаясь на то, что договор предусматривал только завоеванные мусульманские территории. Французы начинали злиться на англичан, те не уступали им в злости. Дело едва не доходило до столкновений. А Ричарда и Филиппа снова раздирали ссоры. На сей раз причина – наследование иерусалимской короны: оставить ее Лузиньяну или передать Конраду Монферратскому, супругу Изабеллы, сестры умершей королевы Сибиллы? Ричард был за Лузиньяна, Филипп – за Конрада.

Осада Акры продолжалась, но в войске крестоносцев уже не было согласия. Ричард везде хотел быть первым, желал, чтобы слушали только его одного. Все заслуги в стычках, которые происходили с осажденными турками, делавшими вылазки, он приписывал своему войску. Французы роптали, не менее бурно выражали свое недовольство и немецкие рыцари во главе с Леопольдом V Австрийским. Они встретились с французами в тирской гавани и вместе пришли сюда, одни – морем, другие – сушей.

Одна из вылазок сарацин стоила жизни… (ей-богу, жалко до слез!) бедняге Роберу. Он храбро рубился рядом с Бильжо, не один сарацин погиб от его руки, и стали отступать уже они, отходя к крепости, как вдруг Робер увидел лучника. Тот целился в Бильжо, от меча которого, как от чумы, в ужасе спасались бегством враги. Миг – и сорвется с тетивы стрела! Всего только миг! И не помочь криком – не успеет Бильжо тронуть коня. Да и услышит ли в шуме боя?… Не было больше времени на раздумья и сожаления о щите, который был разбит и выскользнул из руки. С силой дав шпоры лошади, Робер рванулся вперед, заслонив собою друга, и в это мгновение стрела вонзилась ему в грудь, рядом с сердцем…

Сделав свое дело, сарацин пустился наутек, а Робер, взявшись рукой за оперение стрелы, побледнев и виновато улыбнувшись, стал медленно сползать с седла.

Бильжо стремительно оглянулся, словно почувствовал…

– Робер!..

И бросился к нему, успев подхватить у самой земли. Пал на колени, голову юноши положил себе на грудь и взглянул на стрелу, еще надеясь, что вышло из спины острие… Напрасно. Глубоко вошло в тело, не вытащить.

– Робер, мальчик мой!.. Как же это…

Он смотрел в лицо своего любимца, в его глаза и видел, как смертельная бледность уже покрывает щеки, а глаза заволакивает туман.

– Робер! Сынок… – Бильжо чувствовал, как мелко начинает вздрагивать тело, которое он держал в своих крепких руках, и понял, что это агония. Последние секунды жизни…

– Бильжо… – тихо произнес Робер, глядя уже почти мертвыми глазами на старого рутьера. – Скажи Эрсанде, пусть не печалится… Я любил ее… и тебя… детишек… Они, наверно, заплачут…

И тут толчок, другой… Последние удары сердца. И кровь, хлынувшая изо рта…

– Король… Береги его… Прощай, Биль…

И, свесившись на грудь рутьера, замерла голова.

Бильжо прикусил губу. Но слезы рвались. Он прикусил сильнее, до крови.

– Он спас тебе жизнь, – раздался рядом голос Гарта. – Я видел. Еще бы немного… Ты обязан ему жизнью. Он подставил свою грудь под твою стрелу.

Бильжо заревел. Вырвались слезы, как ни держал их, пролились потоком. И капали, обгоняя одна другую, на голову Робера, на его волосы, которые в последний раз гладила грубая, мозолистая рука старого рутьера.

Они все вместе, вчетвером вырыли могилу своими мечами, разодранными в кровь руками выбрасывая из нее чужую, сухую, мертвую землю. Бильжо обернул тело тремя плащами и бережно опустил его на дно. Постоял на коленях, глядя, но ничего не видя, медленно поднялся и бросил первый ком земли…

– Да почиет с миром раб Божий Робер, – промолвил Герен, возводя рукой крест. – Да упокоится душа друга нашего в царстве небесном, и не сотрется в сердцах наших память о нем. Аминь!

Быстро вырос холмик земли. Воткнули в ногах усопшего меч и простились с ним четверо его друзей, включая сюда и Филиппа. А после взятия Акры (сдались-таки турки-сельджуки!) Бильжо на руках перенес тело в крепость, и Робер упокоился навсегда близ храма, в Святой земле.

А Ричард продолжал главенствовать. Войдя в город (Акра сдалась 12 июля, после двухлетней осады), он сразу же занял королевский дворец, предоставив Филиппу бывшую резиденцию тамплиеров. На крепостном валу теперь развевались штандарты английского и французского королей. Леопольд Австрийский счел нужным добавить к ним и свои. Узнав об этом, Ричард побагровел и приказал:

– Выбросить их оттуда! Порвать! Бросить в ров с водой!