Мудрый король

Вернувшись, Филипп сразу же приступил к делам. После смерти Изабеллы он, пользуясь правами своего сына, завладел богатыми провинциями Артуа, Вермандуа и Амьен. Это было приданое супруги. Начал он с захвата крепостей и тотчас же установил контроль над пунктом сбора дорожной пошлины, где из леса выходила дорога – торговый путь между Фландрией и Парижским бассейном. А организовав там заставу, немедля поднял тарифы дорожных сборов.

Гибель в крестовом походе множества правителей княжеств тоже принесла свои выгоды. Погибли три брата – графы Шампанские – и властитель Фландрии Филипп Эльзасский, не оставивший наследников. Его жена Елизавета, как мы помним, была бесплодной. По той же дорожке пошла и ее сестра Элеонора, ставшая графиней де Вермандуа шесть лет назад. Смерть графа Эльзасского, согласно Бовесскому договору, дала возможность королю наследовать часть его земель. Ничего не поделаешь, слабые княжества не могли противостоять сильному монарху. А когда они лишились своего главы, то их и вовсе легко было прибрать к рукам, имея хоть малейшие права на эти земли. А права эти – сюзеренитет над этими фьефами. И Филипп знал, что ему делать: сажать туда своих людей баронами, виконтами, графами. А еще через некоторое время, после смерти Элеоноры, он и вовсе заберет себе навсегда обширное и богатое графство Вермандуа.

Что касается его ставленников, то их хватало: он привез с собой из крестового похода целую команду людей, всецело преданных ему, великолепных бойцов. Это Бартелеми де Море, шевалье де Вермандуа, Гильом де Бар, Матье де Монморанси. Здесь же те, кто остался от Людовика, и их сыновья: известный уже нам финансист-тамплиер брат Эмар, придворный аристократ постельничий Готье Младший, конюший Робер Клеман и его брат маршал Анри. Помимо этого списка – советник Галлеран, капеллан Кадюрк, Ги де Гарланд, Бернар де Венсан, ну и остальные. Всем этим надежным, умелым, верным людям Филипп раздавал земли и замки. Владельцев новых земель женил на дамах из знатных фамилий. Не забыл король и про церковь, свою, дворцовую. Туда он определил молодого, образованного священника Андрэ, обучавшегося при дворе графа Шампанского, и Вильгельма, приехавшего из Бретани учиться в парижской школе.

Что касается его друзей… Думаю, незачем даже говорить об этом. И все же надо сказать, ведь друзья Филиппа – это и наши с тобой друзья, читатель.

Гарт получил пост камерария короля и сенешаля Парижа. Выше должности нет. Перед ним снимали головные уборы, раскланивались, дамы приседали в реверансах и белой завистью завидовали графине Этьенетте. Каждая искала с ней знакомства, предупреждала малейшие ее желания и даже в мыслях не держала проявить непослушание. Этьенетта хоть и была по натуре вовсе незлобной, но если взглянет косо, сжав при этом губы – знай, ты в немилости. Хуже нет опалы у первой статс-дамы. Все равно что у короля. Понятное дело: король ни в чем не отказывает любовнице своего камерария, распоряжавшегося всей жизнью дворца и имевшего привилегии, о которых никто и мечтать не смел. Гарта уважали и боялись; при встрече у иных отнимался язык. Еще бы, ведь он с королем на «ты»! Его сыну Раймону исполнилось десять лет, и его отдали в пажи графу Орлеанскому и его супруге Мелисенде.

Бильжо Филипп одарил чином маршала, помощника коннетабля в военных делах. Женщины теперь смотрели на бывшего рутьера с восхищением, мужчины – с завистью. Были и другие маршалы, не он один, но только Бильжо имел право войти к королю без доклада и сидеть в его присутствии, даже не снимая шляпы. Беатрисе исполнилось уже восемь лет, и ее отдали на обучение в монастырскую школу.

– Папочка, мне так не хочется, там одни монашки, – надув губки, обняла она за шею отца.

– Ничего, дочка, зато ты станешь ученой, и тебя все будут уважать. Наш король любит ученых. Со временем ты можешь даже стать аббатисой.

– Тогда мне никогда не выйти замуж и не рожать детей!

– Ну, не аббатисой, так кем-нибудь еще, – смеялся старый рутьер. – Пока учись, а там видно будет.

– Хорошо, папа. Я люблю тебя.

– И я тебя, Беатриса.

Герен… Ну что говорить о нем? Первый советник и лучший друг короля, как и Бильжо с Гартом. Те же привилегии, хоть и монах. Но он еще и рыцарь. Он помог королю организовать новую королевскую администрацию. О нем вспомнили госпитальеры, которых он давно покинул, и теперь он вместе с ними принимал активное участие в переводе денежных средств за границу и обратно, причем в тесном сотрудничестве с городскими купцами. Словом, Герен вел дела короля и заботился о нуждах церквей.

В сентябре двор перебрался в Компьень: требовалась смена обстановки.

– Как твоя Эрсанда? – спросил король, усаживаясь в кресле.

– Отходит понемногу, но память еще свежа, – ответил Герен, садясь прямо на стол.

– Я дам ей замок Робера. Она станет баронессой. А потом мы подыщем ей подходящую партию.