Мудрый король

Филипп был недалек от истины. Генрих и в самом деле уже послал к нему за помощью. Но кого же? Свою жену Маргариту, сестру Филиппа от второго брака Людовика. Собственно, супруг хотел уберечь ее от опасностей гражданской войны, потому и отправил к французскому двору, заодно наделив известной нам миссией. Она и приехала к брату. Филипп тотчас послал на помощь Генриху Молодому войско наемников. А Ричард тем временем, опустошив и разграбив Бретань, вернулся в Аквитанию и взялся усмирять своих вассалов. Отец был с ним. Они взяли несколько крепостей и приступили к осаде Лиможского замка. Рутьеры тем временем помогли Генриху захватить замок Сен-Леонар.

Неожиданно все закончилось самым удивительным образом: Генрих Молодой, наследник английской короны, внезапно скончался в Лимузене. С его смертью война прекратилась. Но это произойдет чуть позже, а пока беседа короля с друзьями была прервана появлением Рокбера де Монзона.

– Государь, к Гревской набережной прибыли суда. Идет разгрузка и погрузка. Тамплиеры послали за вами. Не хотите ли посмотреть, что привезли купцы?

– Охотно, – поднялся с места Филипп. – Друзья, за мной! Поглядим, какие товары доставили в Париж.

На набережной, как и во всяком портовом городе, было людно и шумно. У пристани, в самом глубоком месте, стояли три легких корабля. По сходням, переброшенным на берег, ходили грузчики, каждый с поклажей. Одни, горбясь, тащили мешки с рыбой, воском, сахарными головами, коноплей, мылом, рисом, миндалем и смолой. Другие несли сундуки с дорогими тканями: парчой и муаром, атласом, разноцветными шелками. Все это привезли из Византии, Флоренции и Милана. В основном же ткани, в частности шелк, потекли во Францию с Востока после крестовых походов. Кроме этого на набережной уже лежали рулонами ковры из Реймса и Арраса, доставленные сюда по Марне. Один из них был наполовину развернут – купцы показывали всем желающим вытканные сцены сражений, охоты.

Филипп остановился рядом с горой ящиков. Их уже перегружал на подводу покупатель. Рядом стоял тамплиер и записывал: кому, сколько и что именно продано. А торговец называл:

– Здесь имбирь, корица, тмин, розовое масло. Вес – двадцать мааров или десять ливров. Впрочем, вот весы.

Тамплиеры, ибо это было их прерогативой, все тщательно взвешивали и фиксировали. Что нужно – отправляли в королевский дворец. В частности – загромыхали колесами в сторону моста Менял обозы с шубами из горностая, куницы, зайца и белки. Все это отправляли сюда крестоносцы, торговавшие с далекой Русью. А из Азии купцы привезли для знати ткани из верблюжьей шерсти.

– Точно на рынке! – восклицал король, с интересом разглядывая товары. – Нет, ей-богу, устрою ярмарку в Сен-Жермене – с играми, развлечениями. Немалый доход потечет в казну.

Поодаль тамплиер подсчитывал и переписывал слитки металлов: олова, меди, латуни. Двое других вели учет бараньим и оленьим шкурам. Остальным выпало возиться с солониной, сыром, маслом, изюмом, чашками, веревками и т. п.

И, как всегда в таких случаях, в толпе роями носились слухи. Рассказывали – кто, где и что наблюдал, чему был свидетелем. Какой-то рыбник уверял, что своими глазами видел осетра размером с лошадь. Где же это? Близ Мелена; еле вытащили на берег. Другие видели, как рыцари грабили монастыри, а бедные монахи разбегались в разные стороны.

Но вот еще весть… тайная, страшная. Женщина рассказывала. Ее тесно обступили, молча слушали, поглядывая туда, куда она время от времени показывала рукой. И тут до короля и его спутников донеслось слово, которого боялись, услышав которое божились истово, а потом стремились скорее уйти:

– Еретики…

Все трое, переглянувшись, поспешили туда, где образовался кружок любопытных. Бильжо, увидев, заторопился следом.

– Так это, говоришь, было в Труа? – спросил женщину один из слушателей.

– Ну да, оттуда ведь плыли к Парижу, – продолжала она. – Только раньше-то – жители сами говорили – никогда у них еретиков не жгли. Епископ наказывал их, да и отпускал. А тут этот из Рима как приехал, ну и… словом, насел на епископа. Они ведь проклятия могут накладывать на города. Вон в былые-то времена, еще при Филиппе Первом, слышно, все королевство франкское папа проклял…

– Да погоди ты с Филиппом-то. Дальше что было?

– А то и было: вывели их всех четверых, привязали к столбам, дрова под ними разложили. Потом легат… имя его забыла… ах да, Октавиан! Так вот, он все ходил от одного к другому, крестом махал, кричал: «Отрекись!» Потом добавлял: «Выбирай между крестом и костром! Отрекись и получишь прощение!»

– Ну а они-то? – другой уже голос. – Неужто не отреклись?