Муфта, Полботинка и Моховая Борода (Книга 3)

Моховая Борода понял: попытка бежать провалилась. Он уныло плюхнулся на пол и пробормотал:

- Я просто хотел немного прогуляться. - Он не думал, что дама ему поверит, но продолжал упрямо твердить: - Я хотел немного прогуляться.

Дама не отвечала.

Сестра Кирси почувствовала неловкость и поспешно ушла, уводя с собой Бенно. Воротника перекормили.

Муфта и Полботинка были так измучены хлопотами предыдущего дня, что проснулись, лишь когда часы на старинной ратуше пробили двенадцать. После такого богатырского сна оба чувствовали себя бодро.

- За дело! - воскликнул Полботинка.

- За дело! - словно эхо отозвался Муфта. Через несколько минут они спустились в гостиничный буфет, где наскоро позавтракали.

- А теперь - искать Моховую Бороду! - заявил Муфта. Но Полботинка многозначительно поднял палец:

- Дорогой друг, нельзя забывать: во дворе тебя ожидает живое существо. И если я не ошибаюсь, то это живое существо не кто иной, как маленький славный пёсик, который тоже не прочь перекусить.

- Ну конечно, - смущённо пробормотал Муфта. - И как я только мог позабыть о нём. Видно, старею, слабеет память. Полботинка фыркнул.

- Не говори глупостей, - сказал он. - У тебя ни одного седого волоса. Просто ты ещё не привык к обязанностям, связанным с содержанием собаки.

- Ты думаешь? - неуверенно спросил Муфта.

- Ну конечно! - поспешил уверить Полботинка. - Тот, кто однажды решил взять собаку, больше уже не принадлежит только себе. В той же, а может быть даже и в большей, мере он принадлежит своей собаке.

Муфта молча и даже немного печально принял эту истину к сведению. Значит, он теперь принадлежит себе не полностью? Как же это вдруг? На какой-то миг он даже растерялся, но тут ему вспомнился вчерашний вечер, и растерянность исчезла. Вечером, перед тем как ложиться спать, он отвёл Воротника в гостиничный двор, в собачью конуру. Когда он уходил, пёс так грустно и ласково смотрел на него, так жалобно и в то же время преданно заскулил, что Муфта вдруг почувствовал, как дорога стала ему эта собака. Сейчас это чувство охватило его снова и моментально разогнало минутную растерянность. Теперь он не имел ничего против того, чтобы полностью принадлежать милому Воротничку.

Муфта решительно подошёл к буфетной стойке.

- Будьте добры, килограмм ветчины и килограмм холодца, - обратился он к буфетчице.

- Так много? - улыбнулась буфетчица. - Такому маленькому человеку?

Муфта нахмурил брови.

- Я покупаю не для себя, - пробурчал он. - У меня есть собака, для неё я и покупаю.

Буфетчицу, видимо, удовлетворило объяснение, и она отвесила ему ветчины. Тем временем к Муфте подошёл Полботинка.

- Я должен тебя серьёзно предупредить, дорогой Муфта, - сказал он, укоризненно погрозив пальцем. - Это, конечно, прекрасно, что ты хочешь хорошенько позаботиться о своей собаке, однако заботиться - это не значит перекармливать. Ветчиной и холодцом ты можешь с самого начала избаловать Воротника и навсегда его испортишь.

- Да, конечно, - рассеянно пробормотал Муфта. Но прежде чем он успел что-либо добавить, буфетчица, взвешивая ветчину, спросила:

- Можно немного больше? Муфта кивнул.

- Да, да, пожалуйста, - сказал он. - Хорошо, пусть будет побольше.

Тут Полботинка понял: говорить с Муфтой о перекармливании собак не имеет смысла. Любовь к собаке вспыхнула в Муфтином сердце с такой силой, что ввести её в границы разумного было совершенно невозможно.

"Ничего не поделаешь, - подумал Полботинка. - Пусть балует своего Воротника, если ему так хочется. Воротнику это, конечно, не пойдёт на пользу, но, может, самому Муфте это доставит такую радость, которой ему, Полботинку, и не понять. Быть может, балуя собаку, Муфта станет ещё лучше".

Тем временем буфетчица завернула ветчину в бумагу и принялась отвешивать холодец.

- Хороший холодец, - приговаривала она. - И совершенно свежий, только сегодня привезли. Кстати, у меня тоже есть собака, фокстерьер, знаете ли. А какой породы ваша собачка, если не секрет?

Какой породы может быть Воротник? Муфта этого не знал и потому промолчал. Но Полботинка тут же ответил за него:

- Это накстерьер, достаточно редкая порода.

- Ах, накстерьер, - с уважением закивала буфетчица. - Тогда ей подойдёт холодец, он очень легко усваивается.

- В таком случае и холодца можно побольше, - быстро сказал Муфта.

И буфетчица снова закивала.

- Совершенно верно, - одобрила она. - Возьмёте два кило, не так ли?

- Пожалуйста, - сказал Муфта, не заметив, как сокрушённо вздохнул Полботинка.

Буфетчица завернула в бумагу холодец, и Муфта сунул под мышку оба пакета. Он побежал по коридору к своему дорогому Воротнику и развил такую высокую скорость, что Полботинка едва поспевал за ним.

Ожидая лифт, обычно такой уравновешенный Муфта выражал поразительное нетерпение.

- Невозможная, - сердито пыхтел он. - Невозможная гостиница. Никакого порядка. Лифты тащатся еле-еле.

- Ну, не стоит так волноваться, - попытался успокоить Муфту Полботинка. Минутой раньше, минутой позже. За эту минуту Воротник ведь не сдохнет от голода.

- Ах, значит, не сдохнет? - вскипел Муфта. - Скоро сам увидишь!