Муха, или Шведский брак по-русски

— А заказчик прямо расплылся в улыбке: о, говорит, наконец-то! А моя фамилия — Бутылкин Сергей Васильевич. Пройдёмте, говорит, для оформления договора. Да. Вот какие бывают невероятные сюрпризы! Прямо джек-пот!

Вася с Петей переглянулись.

— Да, но моя фамилия произошла вовсе не от какой-то там открывалки для бутылок, — вдруг с гордостью сказал Василий. — А от сложных и рискованных фигур в пространстве. — И Василий сделал в воздухе некий пикирующий вниз жест. — Я, если в штопор войду, меня уже не остановить.

Петя с уважением посмотрел на друга. А прилизанный мужчина на секунду замер в изумлении.

— Да?.. Тогда здесь ещё одно совпадение! — воскликнул он. — Этот заказчик подумал точно так же, как мы здесь все первоначально тоже про Вас подумали! Невероятно!.. Вот здесь надо подписать, Василий Сергеевич, — и прилизанный мужчина подал лист и указал пальцем место, где требовалась подпись.

Прилизанный мужчина удалился из кабинета.

Теперь Петя посмотрел на Васю уже победоносно.

— Ну, хорошо, — согласился, наконец, Василий. — Может, рассказ твоей тёщи — и совпадение. Но всё равно — никакой это не джек-пот. Что он нам принёс, кроме подозрений? Работы в предбаннике пока сворачиваем. Временно. Надо посмотреть на реакцию, выждать, прислушаться. А то раскатали губы — мы на них, а они на баню.

Валя молча оглядела пустой предбанник. Недоструганная доска на верстаке. Застывший на ней рубанок. Пила валяется на полу, молоток и топор — тоже.

— А что такое? — спросила она у Пети, войдя в спальню. Тот валялся на кровати с книжкой в руке. — Третий день в предбаннике тишина, не слышно звука инструментов. Что случилось?

— Может человек элементарно устать? Замориться? — Петя с некоторой, что ли, обидой отвернулся к стене.

Или Вале так показалось? Она участливо присела на краешек кровати.

— Может. Тогда бы лёг, как человек, под одеяло, на чистую простынь, и отдыхал, а не валялся бы в трико на покрывале.

Петя молчал.

— А мы с Любой так для вас с Васей старались — на каждый ужин вам что-то интересненькое, новенькое, вкусненькое готовили, с изюминкой…

— Мы с Василием тоже старались.

— Да мы ж разве не заметили?.. А эти вечера с приятной музыкой, беседами за столом и медленными танцами!.. Да мы с Любой отродясь такого не видали!.. И ты знаешь, что мы с ней даже решили?

— Что?

— Поехать в город и заказать себе длинные вечерние платья. Для наших вечеров. А то танцуем в стареньких. Я в своём уже три новых года встречала… Так вот, ей голубое, а мне малиновое. Длинные, с высокими-высокими разрезами.

Петя прямо встрепенулся:

— С высокими-высокими разрезами? Правда?

— Правда, Петя. Всё ж для вас, мужиков.

— Иди сюда! — Петя порывисто притянул Валю к себе.

— Ой, прямо сейчас, что ли?

— Прямо сейчас!

— Да ты ж устал!

— Кто тебе сказал?

И Петя страстно, с дрожью накрыл её губы своими губами. Ох! На мгновенье оторвался, прищурился. И перед его взором на это мгновенье появилась Люба — в длинном голубом платье с высокими разрезами. Она томно поводила обнажёнными руками, будто звала Петю к себе. Он снова страстно приник к губам Валентины.

… Позже, когда он лежал, расслабленный, умиротворённый, Валентина тихо сказала ему счастливым голосом:

— Любимый мой, самый лучший, да что же это такое было!? Как будто вихрем подхватило и в небо унесло…

Петя удивлённо и счастливо смотрел в потолок:

— Выше… в самый космос…

И вдруг на потолке появилась Люба, сидевшая в пеньюаре верхом на ракете. А может, на фаллосе? Нет, фу, ну что вы! Всё-таки на ракете. Поманила к себе ручкой и в космос улетела.

…Вася с Петей, торопливо протрусив по двору, зашли в предбанник.

Мария Семёновна встала со своей табуреточки на крыльце и теперь уже целенаправленно направилась за баню. Остановилась под открытым окошком.

— Ну? Чего сказать хотел? — спросил Василий.

— Они собираются купить длинные вечерние платья.

— Кто?

— Ты маленько отупел что ли за эти три дня? Да Люба с Валей, кто! Платья с высокими-высокими разрезами хотят. Понял? Даже денег не жалеют. Валя так и сказала: всё ж для вас, мужиков. Понравилось им всё. Продолжения хотят.

Василий заметно разволновался:

— Так! Совпадает с моими наблюдениями над Любой. Тоже, знаешь, стала как-то поласковей. Значит, никто ничего не пронюхал, иначе бы мы с тобой, уже безголовые, кругами бегали по двору, как те петухи для борща!.. Так, так… — Василий лихорадочно соображал. — Вот что. Теперь время терять нельзя. Думаю, правильнее начать с Любы. Выберу момент и осторожно закину удочку, посмотрю, как она прореагирует… А сейчас за дело — ты за топор, а я за молоток. Форсируем фронт работ!

Из предбанника на всю улицу раздавались энергичные стуки.

А во дворе Валя стояла перед Марией Семёновной, растерянно и с лёгким ужасом прижав ладони к своим щекам:

— Мама… Ты не напутала?.. Петя решил меня… что? — обменять?.. А вчера про космос говорил… Не может быть!

— Ещё не то может. Ты, дурочка, уже и детей вырастила, а жизни не знаешь… Надо бы их маленько проучить.

— Как? Чем? Батогами? Плётками?