Муха с капризами

Одним прыжком Европа очутилась у него на загривке. Но пес был большой, сильный, голодный и потому готовый на все.

Почувствовав когти Европы, ослепленный жестокими ударами по глазам, он подскочил и упал на спину. Притиснул кошку к земле. Перевернулся. Ухватил ее страшными зубами, Европа жалобно вскрикнула.

Все собаки бросились ей на помощь. Чужак должен был отпустить кошку и защищаться, потому что Тупи уже сидел у него на голове, Куцый рвал ему брюхо, Чапа впился в бок, а Амур схватил за горло.

Европа с трудом поднялась с земли. Душераздирающим голосом позвала детей.

- Иисусе! Что там делается?!-кричала Катерина.

Мы вбежали во двор.

- Киска, кисонька, Ропонька! Что с тобой? - плакала тетка Катерина над Европой.

Я принес котят. Европа укрыла их своим телом. Подняла голову тяжело, с трудом. Облизала детей. И голова ее упала...

Но не думайте, что она заплатила жизнью за свою отвагу. Болела она очень долго. Но теперь снова, как прежде, спит на крыше сарая.

ПИПУШ

1

История Пипуша начинается весьма загадочно. Однажды утром - было это в самом разгаре лета - возле наших ворот появился никому не известный мужчина. Он непременно желал повидаться со мной. Катерина сказала ему, что я ушел и вернусь никак не раньше чем через час.

- Гм, гм, - пробормотал себе под нос таинственный незнакомец и покачал головой.

Обратите внимание: только пробормотал что-то себе под нос и не произнес ни единого разумного слова. Не менее упорно молчал он, когда Катерина попыталась выведать, какое у него ко мне дело. Он делал вид, что не слышит ее вопросов. Сел на ступеньки, которые вели к террасе, поставил возле себя корзинку, самую обыкновенную плетеную корзину с крышкой, и стал ждать.

Катерина потом рассказывала, что этот таинственный незнакомец ждал "нахально". Почему? Потому что не только не обращал на нее внимания, но якобы даже слегка насвистывал.

Мне так и не удалось установить, правда ли все было так, как рассказывала Катерина. В известной мере сомневаюсь я также, можно ли вообще "нахально ждать". Впрочем, в нашей истории речь пойдет не о том. Самое важное то, что, когда я вернулся домой, неведомый гость с корзинкой не сказал и мне ни одного слова. Он только подал мне конверт, В нем было письмо. Значилось там следующее:

"Вы как-то говорили мне, что хотели бы достать ворона. Прошу принять его от меня".

Под этим было изображено несколько замысловатых завитков. И все.

Повертел я этот листок и так и сяк... Ничего не понимаю. Понятия не имею, кто бы это мог прислать мне в подарок ворона. Да, а где же посланный? Его и след простыл. Исчез, растворился, улетучился! Осталась только корзинка, а в ней, в этой корзинке, - Пипуш.

Ну, как по-вашему, разве это не таинственная история?

Я, конечно, сразу же открыл корзинку. Из нее немедленно выскочил клюв и разинулся во всю ширь, до крайних пределов. Казалось, что, заглянув в эту алую пропасть, можно просмотреть всю птицу насквозь, от лба до конца хвоста. Клюв глухо орал: "Ррррааа!" Вот вам и весь Пипуш!

С этой минуты и за все долгое детство Пипуша мы только и видели что этот разинутый клюв. И слышали неустанное, сдавленное, хриплое "рррааа, рррааа!", что в переводе на человеческий язык означало "жрать!"

Вы знакомы со щенятами, правда? Вы знаете, что бывает у них порой аппетит, который действительно невозможно утолить. Я сам знал такого песика - вы, вероятно, догадываетесь, что речь идет о Душеке,-который единым махом съедал целый коврик, а закусывал его половой щеткой. Так-то оно так, но этот щенок в свободные от обжорства минуты все-таки жил: спал, играл, бегал, безобразничал. Наш Пипуш существовал только для того, чтобы жрать. Ни на один миг не закрывал он клюва, ни на секунду не переставал орать душераздирающим своим голосом:

"Рррааа! Рррааа! Жрать! Жрать!" Кроме еды, его ничто не интересовало. Он старался проглотить все, что только можно было захватить вечно разинутым клювом. Кто-то, например, сидел на скамейке в саду и на минуту свесил руку. Пипуш уже хватал его за палец и делал все, что мог, чтобы этот палец проглотить. Свисал со стола угол скатерти - Пипуш глотал скатерть. Кто-то держал в руке тросточку так, что конец ее ^йе касался земли. Пипуш запихивал себе в горло кончик тросточки и глотал!

Целый день, с утра до вечера, бегал за мной, за Катериной, заКрисей и орал без передышки:

"Рррааа! Рррааа!" - И клюв его всегда был разинут и поднят кверху.

Выглядел он как какой-то диковинный, бегающий, Орущий, озверевший цветок. Ибо, надо отметить, горло Пипуша было превосходного, чистого, ярко-алого цвета. Как коралл! И человеку делалось как-то не по себе, когда из такой прелести вырывался этот ужасный крик: "Рррааа! Рррааа!", которым Пипуш раздирал наши уши с утра до ночи.

Ворон приставал не только к нам, людям. Он бегал за Тупи, за Чапой, за кошкой, за курами, за утками, за гусями. Никто из наших солидных, благоразумных животных не мог избавиться от приставаний назойливого крикуна. Пипуш заглатывал хвост Тупи, уши Чапы, лапы Имки, кошки, добирался даже и до клюва Малгоси. И не переставал вопить.