Муха с капризами

"Стыд и позор! - решительно заявил Тузик. - Идем отсюда!"

Оба помчались без оглядки.

Глава четвертая

Вернувшись на рынок, друзья застали общество в полном сборе. Куцый остановил игру. Старательно обнюхал обоих, вежливо осведомился: "Как пообедали? Что слышно нового?" Рыжик уже открыл пасть и хотел что-то ляпнуть о приезжих, но Тузик немедленно осадил его: "Молчи! Успеем еще осрамиться!"

"Поиграем?" - сказал он Куцему. И согласился на первую же игру, которую Куцый предложил, хотя это было против его правил.

Прошло некоторое время. Игра была в разгаре. Вдруг Рыжий - он совершенно не умел терпеть голода - остановил Тузика:

"Тузик, довольно баловаться! Пошли ужинать!"

Тузик смерил его взглядом. Поморщился: "Ты что? Не знаешь, что, когда гости, ужин всегда опаздывает? Можешь сколько угодно скулить - не получишь ни крошки!"

"О господи!" - простонал Рыжик в ответ. Он и не подумал о том, какие невзгоды принесли с собой непрошеные гости. Но Тузик не мог ошибаться. Тузик знал жизнь, знал и тетку Катерину...

Спешить домой было незачем. Друзья пытались продолжать развлекаться. Но какая игра на пустой желудок! Рыжий бегал все тише, лаял неохотно, вяло. Наконец он крикнул Тузику: "Будь что будет, а я иду домой!" И помчался. Тузик - за ним.

Влетели во двор. Рыжий опрометью понесся прямо на кухню. Заперто!

"Что же это такое!" - крикнул он в полном отчаянии.

"Гости, вот что! - проворчал Тузик. - Да, начнутся у нас теперь фокусы-покусы! Я уже ученый! Научишься и ты".

"Фокусы? Какие там еще фокусы? Не буду я учиться фокусам!" - капризничал Рыжий.

Надо вам знать, что Рыжик был ужасно неспособным, даже, откровенно говоря, тупым учеником. А вернее - лентяем. Ничему не желал он учиться. Даже самым простым вещам.

В углу за буфетом у нас была собачья школа. Все наши псы по очереди ходили туда. И почти все охотно учились.

Были среди них даже и выдающиеся ученые. Тузик, например, умел не только служить и ходить на задних лапах. Стоило лишь сказать "Тузик, танцуй!" и засвистать какой-нибудь мотив, как он подымался, становился в позицию и отплясывал такой собачий краковяк, что приятно было смотреть.

Умел он еще подавать лапу, по приказу открывать дверь, прыгая на задвижку. Словом, это был действительно ученый пес. Пес-артист.

Еще он умел умываться. Надо было только упрекнуть его:

- Тузик, фу, какие у тебя грязные ушки!

И Тузик тут же садился на задние лапки, а передними протирал себе уши. С таким пылом, что казалось - он вот-вот их оторвет.

Умел он и речи произносить. Причем публично. Делал такие доклады, что мое почтение!

Во время обеда или ужина Тузик обычно сидел на кресле, возле стола и не спускал взгляда со скатерти. Время от времени заглядывал нам в глаза, ожидая приказа:

- Ну, Тузик, скажи нам речь!

Тогда он вскакивал, опирался передними лапками на стол и начинал тявкать с серьезным видом, словно что-то рассказывал. Кто-нибудь говорил:

- Неужели так было, Тузик? Подумать только! Бедный песик!

Сочувствие воодушевляло Тузика. Речь его становилась все жалобнее.

Правда, он немедленно обрывал рассказ, когда получал чтонибудь съестное.

Схватив подачку, он бежал в угол, где лежала газета. Это была собачья скатерть. Все наши собаки ели в комнате только на скатерти.

Вот какие светила науки ходили по нашему дому! А Рыжий? Рыжий был сущим выродком. Ходил и он, правда, в школу, в угол за буфетом. Но это было не ученье, а мученье!

До хрипоты можно было ему повторять: "Служи, служи", показывать, как надо ходить на задних лапах, соблазняя его колбасой, которую он обожал. Толку не было никакого.

Рыжик делал вид, что никак не может устоять в углу. Как колода валился на пол.

И всегда ухитрялся упасть поближе к колбасе, чтобы ее можно было ненароком схватить зубами.

Крися с ним мучилась, и я с ним бился, и даже тетка Катерина, которая пыталась убедить его и добрым словом и розгой. И все зря: Рыжик не поддавался. "Напрасно беспокоитесь! - говорил он нам. - Не на того напали! Раньше вам надоест, чем мне!"

И одолел. В конце концов мы сдались. Никто уже не пытался сделать из Рыжика ученую собаку. Остался он на всю жизнь неучем. Обычной дворняжкой, которая даже служить не умеет.

Теперь вам понятно, почему при одном упоминании о фокусах Рыжик расстроился не на шутку. И расплакался.

Тузик с презрением слушал его сетования. А Рыжий все скулил. Наконец Тузик не выдержал:

"Рыжий, молчи! Влетит тебе от тетки, смотри!" - предупредил он. Он как в воду смотрел!

Дверь кухни открылась. Рыжий проскользнул туда. И в ту же секунду раздался жалобный визг, мелькнула рука тетки Катерины, и Рыжий полетел по воздуху на середину двора. "Ой, ой, ой!" - рыдал Рыжик.

"Вот видишь! - проворчал Тузик. - Не говорил я, что будут фокусы? Вот тебе и первый фокус!"

Рыжик, немного придя в себя после падения, отправился на поиски пищи.

Первым делом вылизал дочиста свою миску, отчаянно ею громыхая.

Увы, там почти ничего не было: жалкая морковь и петрушка. Обычно он и смотреть на них не хотел и вытаскивал их из похлебки, с отвращением придерживая кончиками зубов.

Съел. Они только раздразнили аппетит.