Муха в самолете

– Кто ж папа-то у твоей дочурки? – сочувственно продолжала она. – Небось в Москву, в больницу приехала?

Поражаясь человеческой глупости, я спокойно ответила:

– Это кот!

Бабуська, сидевшая слева, охнула и мгновенно заявила:

– Вот женщины бедные, на все идут, лишь бы одной не остаться! От кота родить! Ну надо же!

Я тяжело вздохнула:

– В «кенгурушке» сидит кот, настоящий, по имени Бакс, это не мой ребенок.

– Ну да, – кивнула соседка слева, – ясненько! Только чего тебе меня стесняться? Никогда больше не встретимся!

– Я вожу с собой домашнее животное.

– Зачем? – хором поинтересовались старухи.

– У него стресс, ветеринар велел не оставлять Бакса одного.

– А почему он в ползунках?

– Чтобы не замерз.

Снова воцарилась тишина, я начала дремать.

– Девушка, – донеслось справа.

– Ну что еще? – весьма невежливо спросила я.

– Разве хорошо так о коте заботиться!

– Лучше детей родить, – мгновенно подхватила старуха напротив.

– Вот молодежь пошла!

– Кошка ей дороже людей!

– Тьфу!

– Еще небось и в кровать с собой ложит!

– Поэтому Америка над нами верх и берет!

Противные пенсионерки довели меня почти до обморока, следовало встать, выйти из вагона и подождать другого поезда, но мне было, с одной стороны, лень, а с другой – еще неизвестно, попадется ли в новом составе свободное местечко, поэтому, чтобы заткнуть бойким пенсионеркам рот, я сняла кенгурушку и положила Бакса в саквояж.

– С ума сошла, – завозмущалась бабка с противоположной скамейки, – уморишь кису.

– Он там задохнется, – зажужжало справа.

– Некоторым нельзя доверить ничего живое.

– Вон, вчерась в газете писали, как в ресторанах из собак котлеты делают!

– О-о-о!

– Правда, правда!

– Вот она куда бедного котика тащит! На шашлык продать!

– Надо милицию позвать!

– Таких арестовывают!

Я вздохнула: увы, придется встать с насиженного места и перебираться в другой поезд, в этом покоя не будет.

– Эй, мамаши, – загудел мужской голос, – вы когда-нибудь довольны бываете?

– Ты о чем, сыночек? – ласково поинтересовались бабки.

– Сначала возмущались, что она ребенка не так одела, потом вас кот завел, слишком хорошо живет, а когда тетка его в сумку пихнула, опять тридцать восемь. Чего хотите-то?

– Люди правильно жить должны! – рявкнула старуха с противоположной скамейки.

– Это как? – заинтересовался мужик.

– С меня пример брать, – в один голос отреагировали бабки.

– Дети, семья, муж! – добавила одна.

– Главное, производство! – возразила другая.

– Ишь, сказала! Зачем оно надо! Бабе следует о семье думать. О детях!

– А-а-а! Из-за таких, как вы, нас Америка побеждает! На Родину работать надо, благосостояние увеличивать.

– Ты пахала? – спросила моя соседка.

– А как же! – приосанилась бабуська на противоположной скамейке. – Тридцать лет на одном месте, на заводе!

– А я близнецов поднимала, по звонку не ходила, – усмехнулась другая старуха. – И чего вышло? Вместе в метро раскатываем, да и пенсия небось одинаковая. Только мне дети помогают, во, сапоги купили, принесли да сказали: «Носи, мама», – а тебе завод чё на старость прислал?

– Мещанка!

– Зато с детьми!

– Да из-за таких…

Поезд подкатил к перрону, двери мягко разъехались в стороны.

– Станция «Филевский парк», – донеслось из динамика.

Я схватила сумку и ринулась к выходу, пенсионерки самозабвенно продолжали ругаться. В пылу спора они забыли, какое нынче столетие на дворе, и начали грозить друг другу:

– О тебе надо в райком сообщить! Нет, в горком партии, пусть тобой займутся! Проповедуешь не наш образ жизни!

– Забыла, что Леонид Ильич говорил на съезде? Женщина-мать – вот богатство страны!

Поезд загрохотал и улетел в черноту тоннеля, я пошла к выходу, испытывая самый настоящий ужас. Не дай бог превратиться через сорок лет в подобие этих бабок, начать третировать окружающих бесконечными замечаниями и менторскими тирадами. Что надо сделать, дабы не стать на склоне лет злобной занудой, не дающей жить окружающим? И почему считается, что пожилые люди мудры, приветливы и благородны? Сколько подобных старух доканывают родственников вечными обидами, вредностью и неуправляемой ненавистью. Может, попросить Кристину пристрелить меня, если девочка заметит во мне вышеперечисленные признаки? Ну почему бы бабушкам и дедушкам просто не радоваться от осознания того факта, что они до сих пор живут на этом свете, видят солнышко, траву, слышат пение птиц, смотрят сериалы…

Глаза наткнулись на вывеску «Анютины глазки». Я схватилась за ручку двери и только сейчас задалась вопросом: а как узнаю Ильяса? Небось в кафе полно народа! Ну не подходить же к каждому черноглазому и темноволосому мужчине со словами: «Здравствуйте, вы меня ждете?»

Но, войдя в помещение, я поняла, что никаких проблем не будет, в крохотном зальчике имелось лишь три столика и только за одним сидел посетитель. Я приблизилась к нему.

– Ильяс?

Мужчина вежливо встал и улыбнулся.

– Да.

– Оля.

– Рад встрече, – кивнул собеседник.