Муха в самолете

– Это еще сегодня ихняя бабка дрыхнет, – пояснил Вася, – она вообще кукушкой работает, часа два потом успокоиться не может, каждые четверть часа орет: «Уроды! Одиннадцать сорок семь! Придурки, ноль часов две минуты»… ну и так далее.

– А днем?

Вася снова уткнулся в книгу Смоляковой.

– Без разницы, – пояснил он, – часы постоянно работают. Бери батон, не стесняйся.

Я принялась хозяйничать, налила воду в грязный, покрытый изнутри накипью чайник, вымыла кружку, сунула в нее пакетик, утопила его в горячей воде, добыла чистую ложку и стала искать сахар.

– Песка нет, – сообщил Вася, – пей так, оно полезней, рафинад белая смерть.

Я приуныла, запросто могу обойтись без излюбленных многими продуктов: мяса, колбасы, картошки, масла, – все это я способна не есть месяцами. Но вот пить чай, а тем более кофе без сахара не люблю. Значит, придется обойтись просто водой, но желудок, как назло, просил чая, крепкого и обязательно очень сладкого.

Тяжело вздыхая, я повернулась к двери.

– Куда пошлепала? – спросил Вася.

– На проспект сгоняю, там магазин открыт.

– И охота тебе пятки бить?

– Не имею ни малейшего желания плестись по грязи, – честно призналась я, – но очень хочется чаю с сахаром.

– У Зинки попроси, – подсказал Вася, – толкнись в соседнюю квартиру и поклянчи пару кусков, ее дверь слева от нас.

Обрадовавшись столь простому решению проблемы, я выскочила на лестничную клетку, поискала на стене звонок, обнаружила вместо него торчащие в разные стороны проводки и легонечко постучала в дверь. Простая, не железная створка, обитая дешевым кожзамом, тихонько приотворилась. Я всунула голову в темную прихожую.

– Зина, это Оля, соседка, можно войти?

Ни единого звука не донеслось из апартаментов. Я, чувствуя себя не слишком комфортно, прошла несколько шагов по невероятно захламленному холлу и увидела комнату, довольно большую. Вернее, помещение могло выглядеть просторным, если бы из него выбросить кучу поломанного хлама. Ну зачем тут стоят сразу три полуразодранных дивана и четыре еле живых от ветхости кресла? У стены маячило несколько гробов, поставленных на попа. Вернее, это, конечно, были не домовины, а жуткие, срубленные, похоже, топором гардеробы, смахивающие на последний приют индейца. В детстве я читала книжки о краснокожих и в одной из них набралась сведений о том, что эти свободолюбивые люди хоронили своих усопших предков в дереве, внутри которого вырубалось отверстие.

Серые от грязи занавески обрамляли окна, на экране телевизора, вернее на пыли, покрывавшей его, спокойно можно было писать сообщения, некое подобие ковра покрывали пятна, и повсюду громоздились пирамиды из коробок и старых газет.

Удивившись степени неряшливости Зины, я пошла по коридору и из-за следующей двери услышала звуки музыки, Ролик снова упражнялся на скрипке. Нежная мелодия проникла в душу, я прислонилась к стене, покрытой драными обоями, и почувствовала, как по щеке течет слеза, усталость широким одеялом окутала мое тело, а музыка, тонкая, нервная, лишала последних сил, отнимая надежду.

Глава 21

Вдруг скрипка замолчала, я поскреблась в дверь, не дожидаясь ответа, распахнула ее и увидела Ролика. Парень стоял спиной ко входу, правее от него находился пюпитр с нотами.

Спальня юноши отличалась от комнаты Зины, как бабочка от жабы. У Ролика царил совершенно армейский порядок. Узкая кровать была застелена тонким одеялом, на письменном столе высилась аккуратная стопка книг, еще тут имелся шкаф и два стула. Никаких столь любимых молодыми ребятами вещей, типа СД-проигрывателя, телевизора, не было даже самого завалящего радио.

Очевидно, Ролик почувствовал присутствие в комнате еще одного человека, потому что он обернулся и посмотрел на меня.

– Извините, – пробормотала я, – дверь в квартиру была открыта.

– Наверное, я забыл запереть, – со вздохом ответил скрипач, – вечно меня мать ругает! Ужасно быть таким рассеянным.

– Многие люди, посвятившие себя искусству, не обращают внимания на бытовые мелочи, – вырвалось у меня.

Ролик мягко улыбнулся:

– Наверное, они не испытывают финансовых затруднений, имеют прислугу, которая следит за хозяйством. А я регулярно попадаю впросак. Вот сегодня мама велела купить сахар, а я, конечно, забыл. Сейчас она вернется и отругает меня.

– Думается, Зина могла и сама за рафинадом сбегать, – почему-то обозлилась я.

– Мать устает, – серьезно ответил Ролик, – у нее тяжелая работа. Знаете, убирать за чужими людьми очень непросто. Вот, надеюсь, мне удастся выбиться из безвестности, и тогда у нас начнется иная жизнь. Но пока, увы, это плохо получается!

– Вы изумительно играете!

– Спасибо за комплимент, но, наверное, вы не являетесь знатоком классической музыки?

– Это еще слабо сказано, – засмеялась я, – просто сейчас впервые поняла значение выражения: звуки берут за душу.

Ролик приветливо показал рукой на кресло.

– Садитесь, хотите еще сыграю, специально для вас, небольшую пьеску?

– Спасибо, – кивнула я и умостилась на мягкой подушке.