Мухи

Рома согласился на одну рюмку. Гости перешучивались, знакомились. Засыпали Сашу вопросами и комплиментами.

– Ну, ты вымахала, принцесса, – сказала терапевт Лия. – Замуж пора!

– Не смущай жениха, – вставила офтальмолог Наташа.

– Ты, жених, не обижай нашу Александру. А то мы тебя съедим.

Рома краснел, но с честью отражал атаки врачих.

Папа провозгласил тост:

– Я Таню встретил, когда нам было по двадцать лет. Представляете? Я ее полгода добивался. Она ни в какую. Заносчивая! Кавалеров у нее было пруд пруди. Ну и я не лыком шит, – он подмигнул Саше. – Короче, жизнь – она складывается не всегда так, как мы планируем. Разное было, да, Тань? Главное, что у нас дочурка любимая есть. И ты с годами только хорошеешь.

– Ну конечно, – фыркнула мама.

– Клянусь! За самую красивую девочку медицинского училища.

– За самую красивую девочку Шестина! – поправила тетя Света.

Гости набросились на яства. После третьего тоста пошли воспоминания.

– Тебе не скучно? – спросила Саша.

– Наоборот! – воодушевленно ответил Рома. И под скатертью помассировал ее бедро.

– Придешь ко мне послезавтра? – шепнула Саша.

– Послезавтра? – ужаснулся он. – Я до послезавтра умру.

– Умрешь – не увидишь мое кружевное белье.

– Ох, черт. – Пальцы заскользили по бедру нетерпеливо.

– Тише, рехнулся?

– Вадик, – сказала мама, – а где наш кругосветный Николай?

– Дядь Коля-то? – Папа развел руками. – Пропал без вести. Второй день трубку не берет. А он тебя не поздравлял? Странно.

– Может, случилось что? – встревожилась Саша.

– Ага, случилось, – сказала мама, – запой у Колюни опять.

– Отыщется, – произнес папа, – он, когда влюбляется, про все забывает. Хорошо, что длится его влюбленность максимум неделю.

Вскоре начались танцы, и пять женщин принялись делить мужчин. Рома по очереди станцевал с докторами и тетей Светой и позвал вальсировать Сашу. Ее родители кружились рядом, беззаботно болтая. Дядя Коля не явился – на него это похоже. Но почему папа один, без жены и младшей дочери? Чем бы они помешали?

По стеклам барабанил дождь. Официантка меняла блюда, гости шастали от стола к танцполу. Саша улучила момент и вышла на улицу. Погода разбушевалась по-настоящему. Под натиском ветра гнулись деревья. Ливень стелился почти горизонтально. Водители спешили очутиться дома.

Саша обогнула кирпичные будки туалетов и спряталась под защитой дикого виноградника. Прикурила сигарету. Она выпила всего бокал, ум был ясным. Яснее, чем утром.

«Какая глупость, – подумала она, – жизнь только стала налаживаться, у меня есть крыша над головой, учеба и любящий человек, а я зачем-то придумываю проблемы, шугаюсь каких-то снов…»

По тротуару зачастили ледышки. Градины отскакивали к ее ногам. Запищали сигнализациями припаркованные автомобили.

«Нужно отпустить прошлое, – сказала Саша себе, – расстаться с дядей Альбертом. И простить его кузину, как бы ни было сложно. Бог ей судья».

За увитой лозами шпалерой раздались голоса. Саша заглянула в щель. Заметила родителей на аллее. Папа потянулся, пробуя обнять маму, но она увернулась.

– Зачем, Вадик? К чему это все?

– Мне не хватает тебя.

– Чепуха. – Мама засмеялась. Она действительно казалась девочкой, свободной, как ветер, неприступной. – Ты женат. И между нами ничего не может быть. Кроме Саши.

– Тань…

– Иди в зал, Вадик. Пока дочь не увидела.

Папа ушел, осунувшийся. Саша, потушив окурок, побежала в ресторан.

«Чудные существа все-таки мужчины».

– Скажи тост, Сашенька, – крикнула тетя Света.

Саша подняла бокал.

– Мамуль! Родная! Я желаю…

Заложные, я желаю…

Она тряхнула волосами, будто отгоняя муху.

– Я желаю тебе…

Шестеро взирали на нее. И померещилось, что за столом не родня, не мамины подруги, не Рома… что это мертвые спириты заняли стулья. Карлик, ковыряющийся в лошадиных зубах. Старуха, сосущая мозг из говяжьей кости. Старик и напомаженный брюнет, они держат рюмки в когтистых пальцах. Цвира Минц повисла на мулате, гладит его промежность и усмехается.

Саша поморгала. Мираж исчез.

– Долголетия, мам, – проговорила Саша, падая на свое место. Ничего не подозревающий Рома поцеловал ее запястье.

Вечеринка завершилась в десять. Сытые и натанцевавшиеся, гости прощались. Удалились мамины коллеги.

– Речной и Первомайская, не расходимся, – объявил папа, – подвезу вас.

– Мы вызовем такси, – заспорила мама.

– Не перечь, именинница!

Мама сдалась. Нагруженная подарками, заняла переднее сиденье. Саша втиснулась на заднее, между Ромой и хмельной, говорливой тетей Светой. Соседка прихватила початую бутылку вина.

– Вот это праздник! – одобрила она. – Предлагаю отмечать твой день рождения ежемесячно.

Фары буравили влажную мглу. Елозили по ветровому стеклу дворники. В полях пузырились лужи.

Саша смотрела сонно, как двигаются щетки. Туда-сюда. Туда-сюда.

– Доча, – окликнул папа, – ты меня слышишь?

– Тише, – сказала мама, – она задремала.

– Нет! – взвилась Саша. – Разбудите! Пожалуйста!

Но было поздно. Родители испарились и смешная тетя Света. И Рома бросил ее. Машина мчалась сама по себе, никем не управляемая. Плавно вращалось рулевое колесо.