Мухи творчества

– Почти угадала: он Яков, Яков Львович. Профессор, видный мозгоправ. Давай поторопимся, он уже заждался.

Но мозгоправ не заждался. Наоборот, заставил меня посидеть в очереди к нему. Спасибо, не в коридоре, с рядовыми пациентами, а в приемной, но я все равно чувствовала себя некомфортно.

Мысль о том, что профессор-мозгоправ принимает и тех, кто с мухами, и тех, кто с тараканами, не позволяла успокоиться.

Вот кто, к примеру, этот тощий взъерошенный дядечка, сидящий справа от меня? Страстно обнимающий пухлый портфель и маниакально блестящий очками? Что у него в портфеле, уж не топор ли с прилипшими к окровавленному лезвию сединами убиенной старушки?

А эта женщина с лакированными кудрями в один цвет с волосяным украшением Синей Бороды, беззвучно шевелящая губами и загибающая пальцы в массивных кольцах, кто она? И кого так старательно пересчитывает – часом, не безжалостно сжитых со свету мужей?

Лизка, оставив меня в приемной, побежала дальше по своим делам, а я сидела в одном ряду с подозрительными личностями и вспоминала, что тихие сумасшедшие, говорят, еще опаснее, чем буйные.

А потом дверь кабинета открылась, из нее вышел невысокий мужчина в твидовом костюме-тройке, пытливо глянул сквозь круглые очочки на нас, ожидающих, и дама, о которой я подумала, что она женский вариант Синей Бороды, подскочила и затараторила:

– Яков Львович, насчет корпоратива, там были незапланированные расходы, что теперь делать со счетами, я не знаю…

– Разберемся со счетами, Вера Ивановна, ступайте к себе, я зайду к вам через полчаса-час.

И зловещая Синяя Голова, оказавшаяся обыкновенной бухгалтершей, удалилась. А мужик, похожий на возрастного Раскольникова, открыл свой портфель и принялся совать мужику в твиде подарочную коробку с дорогим коньяком, горячо бормоча благодарности и не замечая, что доктор сердито краснеет.

Я выдохнула: фух, однако разыгралась у меня фантазия! В нормальных людях психов вижу, видать, у самой с головой проблемы… Правильно к мозгоправу пришла, давно пора…

– Это вы из газеты? – с трудом избавившись от благодарного пациента, спросил меня мужчина в твиде.

Кого-то он мне напоминал…

Я кивнула, вошла в кабинет и сразу поняла кого: уважаемый мозгоправ беззастенчиво копировал Зигмунда Фрейда, большой портрет которого помещался над его рабочим столом.

– Яков Львович.

– Алиса Юрьевна.

Мне мягко пожали ручку, вывели на середину просторного, как бальный зал, кабинета. Я было снова испугалась, на этот раз того, что клон Фрейда увлечет меня в пляс, но он только огляделся, выбирая место для разговора.

Выбор был большой: рабочий стол с массивным креслом для хозяина кабинета и твердыми стульями с высокими спинками для посетителей, уютный чайно-кофейный уголок, мягкий диван и пара кресел в обрамлении рослых фикусов, и еще кушетка за красивой расписной ширмой. Над оформлением помещения явно поработал интерьер-дизайнер с большим опытом зонирования помещений.

Секунду подумав, Яков Львович определился: рабочий стол. Я кивнула, одобряя этот выбор, и опустилась на предложенный мне стул. Хозяин кабинета занял свой царский трон, я достала диктофон, и мы приступили к записи интервью.

Должна признаться, я не люблю, когда интервьюируемый получает вопросы заранее.

Во-первых, это позволяет ему подготовить ответы, и они выходят слишком гладкими, без интересных оговорок, за которые можно цепляться, раскручивая нескучную беседу.

Во-вторых, я сама превращаюсь в гибрид китайского болванчика и подставки под диктофон, что для опытного журналиста унизительно.

Поэтому я позволила лже-Фрейду осуществить выразительное чтение заученных наизусть ответов, но потом добавила еще несколько несогласованных вопросов. Потешила таким образом свое самолюбие, а после вдруг сообразила, что у меня ведь и без того есть о чем спросить доктора!

– Яков Львович, а с клептоманами вы работаете?

Слишком горячо спросила, умный доктор заинтересовался:

– У кого-то такая проблема? – и, приспустив очки, посмотрел на меня поверх них уже без той вальяжной доброжелательности, с которой взирал в процессе интервью.

Как на пациента посмотрел, а не как на журналиста.

– Не у меня, – я помотала головой. – То есть у меня, но не в том смысле. Не я ворую!

– Да вы не волнуйтесь, не волнуйтесь. Рассказывайте, – предложил Яков Львович и посмотрел на ширму, заслоняющую кушетку.

Но переместиться туда пока не предложил, и на том спасибо.

– Понимаете, в деревне, где у меня дом, стали происходить странные кражи. За последнюю неделю бесследно пропали самые разные вещи: самогонный аппарат, коровий колокольчик, растение в горшке, постиранный пододеяльник и… три фрагмента деревянного зодчества, – объяснила я. – Полиция бессильна, мотивы похитителя непонятны, следов он не оставляет. Скажите как специалист, это похоже на действия клептомана?