Мухи творчества

– Понятно, – Лизка побарабанила пальцами по столу, покосилась на тетку Веру, которая была не полностью в курсе наших детективных дел, и наконец вспомнила: – Так, насчет пододеяльника! Его нам ворюга вернул, так, может, и головы деревянные вот-вот начнет обратно прикручивать?

– Вряд ли, – вздохнула я, принимая от тетки тарелку с борщом. – Дело в том, что пододеяльник гад не просто вернул. Скорее он обменял его, – я щелкнула по ведру, которое горделиво высилось на соседнем табурете, и объяснила: – Взамен бубенцы спер.

– У чурбанов? – оживился и раскраснелся Митяй. – А у них они были, бубенцы-то? Я не разглядывал, неужто Андрюха вырезал истуканов со всеми анатомическими подробностями?

Я, Лизка и тетка Вера посмотрели на него с укором.

– Митя, украденные бубенцы – это не то, что ты подумал. Это такие звонкие металлические шарики, вроде колокольчиков, в старину ими конскую упряжь обвешивали, – объяснила я.

– А металл цветной? – деловито уточнил Митяй, полез за своим блокнотом и зашуршал замусоленными страничками.

– Похож на бронзу.

– Так-так… Смотрите, была же у нас на днях такая пропажа: Зорька, буренка Петровых, колокольчика своего лишилась. Коровье ботало, лошадиные бубенцы – явно все в тему! Цветмет! – обрадовался участковый.

– И таз еще! – ахнула вдруг тетка Вера, прихлопнув по столу ладонью так, что остатки холодца в глубокой миске испуганно затряслись. – У Дятлихи аккурат вчера таз для варенья пропал!

– Ух как она орала! – припомнила и Лизка, поежившись.

– Допустим, пропажа колокольчика и кража бубенцов – явления одного порядка, но таз-то тут при чем? – усомнилась я.

– Вот делала бы ты, Ляся, заготовки на зиму в промышленных масштабах, как маманя, так знала бы, что самый правильный таз для варенья – медный, – укорил меня братец. И тут же сам озадачился, потянулся почесать в затылке: – Хотя какое варенье в конце января? Из чего?

– Из апельсинов, – тетка Вера вздохнула. – Эх, я-то дома сидела, не знала… У Любани в сельпо дорогие марокканские апельсины гнить начали, не брал же никто, так она их списала, но, конечно, не выбросила в мусор, это ж Любаня. Распродала нашим бабам по дешевке мимо кассы – на варенье.

– Ум-м, апельсиновый джем… Что-то и мне его захотелось, – призналась Лизка. – Давай, Алиса, в город сгоняем, купим там на рынке дешевых апельсинов и тоже сварим конфитюрчик?

– Погоди ты с конфитюрчиком, – отмахнулась я. – Обстоятельства пропажи таза уточните, пожалуйста. Его у Дятлихи из дома сперли или как?

– С забора сняли, – объяснила тетка Вера. – Ты же знаешь нашу деревенскую манеру – горшки, банки-склянки и прочее помыть-почистить и на штакетник надеть, чтобы, значит, тара просушилась, провентилировалась…

– Короче, я поинтересуюсь насчет твоих с конями бубенцов в пункте приема цветных металлов, – пообещал Митяй, закрывая блокнот. – У меня как раз появился знакомый металлист…

– Кто-о?! – перебила супруга изумленная Лизка.

Мое неуемное воображение живо нарисовало Митяя в образе длинноволосого парняги в кожаных штанах и куртке с заклепками, с цепями на шее и бас-гитарой под мышкой.

– Металлист, приемщик из вторчермета, Степан его зовут, – прозаически объяснил братец, развеяв мое дивное видение, и похвастался: – Я с его помощью вычислил тех ловкачей, которые у Фролова с Поля Чудес железо тырили! Пара пришлых парняг, их при стройке держали как подсобных рабочих, типа подай-принеси, собаки их знали, охранники тоже… Так вот это они листы железные тягали потихоньку и в металлолом сдавали. По полторы тыщи рублей за лист! Пропойцы…

Митяй сердито плюнул, потом покрутил головой:

– Степан мне тех уродов описал, я по приметам их нашел, а они, гады, не признаются в содеянном, еще и издеваются: как бы мы могли такое сделать, а? Не выдумывай, начальник, не мы это! Надеюсь, судью это не смутит, и он впаяет им…

Мы с Лизкой переглянулись, и она кивнула, разрешая мне говорить.

– Хочешь знать, как они железо тырили? Дай листочек…

– Э, э, ты что? – Митяй поспешно убрал от меня свой блокнот.

Лизка подала мне бумажные салфетки. Я признательно кивнула подруге и показала брату:

– Смотри, вот как бы стопка железных листов, – я положила на стол салфетки, взяла одну. – Если посмотреть сверху – это квадрат, а если взять лист, поднять, поставить вертикально и повернуть вот так, то получается тонкая линия. И она, я уверена, тютелька в тютельку проходит в щель между кирпичной стеной и створкой ворот с той стороны участка, где никто не ходит и не ездит, а потому и камер наблюдения там не имеется.

– Ляська, ты гений! – Митяй аж подпрыгнул сидя. – Ну, теперь я спокоен: с железными листами ты разобралась – и с деревянными головами тоже разберешься.

– Ты самоотвод-то не бери! – напряглась я. – Давай тоже участвуй, раз участковый! Мы недавно про засаду говорили, так не пора ли ее спланировать?

– Завтра, завтра, не сегодня, – отговорился братец, отваливаясь от стола. – Во-первых, сейчас мне нужно на службу возвращаться. Во-вторых, снегопада дядя Боря сегодня не обещал.

– А в-третьих, сегодня вечером мы все идем в клуб, не забыли? – перебила сына тетка Вера.