Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Проглядев на сайте «ТрВ» последние комментарии к моей рецензии на фильм Задорнова, считаю необходимым особо остановиться на тезисе Клесова, с энтузиазмом вброшенном в дискуссию одним из тех, кто наиболее активно отстаивает антинорманистские убеждения. Обратимся к самому сайту Клесова[48].

Анатолий Алексеевич Клесов крупный биохимик, работал в Москве, был профессором, отмечен премией Ленинского комсомола (1978) и Государственной премией (1984), потом устроился в Гарварде и Бостоне в промышленной (фармацевтической) лаборатории, работает над лекарствами от рака, а попутно завел журнал о ДНК-генеалогии, как он это называет, – у профессионалов это называется популяционной генетикой (сюда входит и палеогенетика). Сводит этносы к гаплогруппам, то есть к биологии. Он, подобно Фоменко, вторгается в историю, хотя в отличие от Фоменко, сознает свою некомпетентность в этих вопросах и ищет контакта с гуманитариями. Но контакт ему нужен на его, Клесова, условиях относительно конечных выводов – это должны быть клесовские выводы, а гуманитарии должны только расцветить их и уточнить, на что серьезные гуманитарии не идут. А вот Задорнов и его компания пришлись Клесову по нраву.

Прежде всего нужно заметить, что Клесов утвердился как решительный критик «предательского» (по Задорнову) течения норманизма. В него зачисляются те исследователи, которые констатируют заметный в истории IX–XI веков факт успешного нашествия норманнов (скандинавов) на восточнославянские земли, как и на земли Англии, Франции и других стран. Объединившись против признания этого факта, некоторые русские ученые (считая это своим патриотическим долгом) стали собирать все возможные возражения против такого признания и назвали себя антинорманистами. Антинорманизм – почти исключительно российское явление, в Англии и Франции его проявления близки к нулю. Как у нас почти никто не отрицает татарское иго.

13. О норманнах, славянах и ариях…

Клесов пишет «про норманофилов»: «Для начала – что такое „норманизм“? Это – не наука. Это – идеология. Это – определенное „строение мозга“. Это – антиславянство, часто на уровне подкорки». В пример он приводит выступление томского музейного работника В. Волкова в программе П. Лобкова. Волков «объявил, что славян до относительно недавнего времени не было» (для Клесова это ужасно – он-то учит, что славяне ведут свой род от палеолита, потому что славян считает именно «родом», биологической общностью). На что Лобков «провокационно-хитренько… бросил»: «так, значит, идея славянского патриотизма распадается как утренний туман?». И «этот Волков обрадовано подтвердил – „Да“». Клесов резюмирует: «Вот это уже негодяйство. Откровенное. И – на всю страну».

Между тем здесь совершенно очевидная подстановка. Не стоит путать славянский патриотизм с русским. Славянский патриотизм действительно не существует. Всех славян ничего не объединяет, кроме языка – ни раса, ни культура, ни религия, ни политика, ни даже гаплогруппа (у южных славян господствует не та, что у восточных и западных).

А Клесов продолжает: «Вот что такое норманизм. Это – идеология. Антирусскость, антиславянство». Вторая подстановка. С рассуждений об общеславянском/общерусском патриотизме происходит перескок на спор о варягах.

Клесов: «Так вот, заслуга фильма М.Н. Задорнова в том, что он бросил камень в это норманнское болото… Уже то, что фильм прославянский, патриотический, напрочь портит норманофилам и аппетит, и желание фильм смотреть. Именно это бросает археолога Л.С. Клейна, ведущего норманиста страны, к письменному столу для написания статьи про фильм М. Задорнова».

Тут прозвучал явный попрек в антипатриотизме, направленный в мой адрес. Между тем я всю жизнь работаю на благо русской науки, отстаивая ее силу, честь и достоинство. Мой университет – Ленинградский/Санкт-Петербургский. Я не раз по приглашению работал в университетах в разных странах и всякий раз возвращался на родину, в Россию, несмотря на то что здесь сидел одно время в тюрьме и лагере. Здесь я печатаю свои книги, на русском языке, и лишь потом их переводят на иностранные языки. «На Васильевский остров я приду умирать», – мечтал один эмигрант. А я здесь, на Васильевском острове, в конце жизни по-прежнему обитаю.