Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

В 1998-м в возрасте 70 лет Клейн ушел на пенсию из обоих университетов, занялся написанием книг и новыми поездками за рубеж с курсами лекций. Что привело не к снижению, а, пожалуй, даже к усилению его научной, а в последние годы и публицистической активности.

Победа над временем

Я считаю, что Клейна можно с полным правом назвать человеком, сумевшим победить время. Попытаемся понять, как ему удалось этого достичь и в чем таится секрет его высокой научной производительности и творческого долголетия

Вот как Клейн объяснил издателю свой отказ от написания мемуаров: «Для работы над мемуарами нужно свободное время и обстановка спокойного раздумья. Обычно пишут мемуары те, кто вышел из активной научной деятельности. А я не вышел. У меня именно сейчас – самый творческий период. По одной-две монографии выходит у меня в год. Это не считая довольно больших статей – по полдюжины-дюжине в год. Так получилось, что в советское время издавать книги мне было почти невозможно, и я писал “в стол”. Кроме того, многое я рассеивал по небольшим статьям – теперь это надо собрать в книги, потому что к ним совсем другое отношение. А многие идеи просто не ложились на бумагу, но в голове роились, и материал по ним накапливался. Вот теперь и старые рукописи нужно издавать, но при этом, конечно, перерабатывать, осовременивать, и новые книги создавать – разрабатывать созревшие идеи. Жизнь, к сожалению, подходит к концу, а так много еще остается невыполненных задумок! Так много заготовок! Мою биографию напишут и без меня, возможно, даже более объективно, а вот из моих исследовательских планов есть немало таких, которые, я это понимаю, не сможет сделать никто, кроме меня – по крайней мере, в обозримом будущем»[100].

Клейн всегда стремился с максимальной пользой использовать отпущенное время. Обращенное к сыну стихотворение Редьярда Киплинга заканчивается следующими словами:

Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неуловимый бег.
Тогда весь мир ты примешь во владенье.
Тогда, мой сын, ты будешь человек!

Клейну удавалось и продолжает удаваться наполнять смыслом каждое мгновенье, в какие бы жизненные ситуации он ни попадал, каким бы испытаниям ни подвергался. Ему приходилось много времени тратить на занятия, которые не требовали его квалификации, но то время, которым он мог распоряжаться сам, он использовал с поразительной эффективностью. Работая в ЛГУ, он остро нуждался в помощи секретаря, который взял бы на себя часть рутинной работы. Но этого не могли себе позволить даже профессора. Поэтому Клейн приглашал жить в своей квартире студентов, нуждающихся в жилье. По крайней мере, они становились помощниками по дому, одновременно проходя великолепную школу научной работы. Именно это обстоятельство, по-видимому, навело кагэбэшников на мысль обвинить Клейн в гомосексуализме. Других оснований у них не было. Впоследствии все эти молодые люди благополучно женились и имели детей. Когда появились персональные компьютеры, Клейн сразу понял, как они могут помочь экономить время. Уже в 1990 году одним из первых среди ученых Петербурга он обзавелся персональным компьютером (привез его из Германии). Результат не заставил себя ждать.

Одним из секретов творческого долголетия Клейн является то, что он сохраняет поистине юношеское отношение к жизни. Вот что он написал о себе в 2010 году. «Знаете, есть молодящиеся старики, есть моложавые старцы, ну а я, наверное, молодой старикан. Молодость иногда сохраняется и после 30. Но у одних как болезнь, у других – как характер, у третьих – как профессия. Для меня молодость – это моя природа. Я с грустью наблюдаю, как мимо меня проходят и стареют поколение за поколением. Вот остепенились и отяжелели мои сверстники и однокашники. Вот мои первые ученики поседели и обзавелись собственными учениками. Вот уже и их ученики приходят ко мне со своими диссертациями и проблемами, а потом и они становятся солидными, сосредоточиваются на чем-то одном – и скучнеют. А я жду следующего поколения, достаточно молодого и открытого, чтобы зажигаться вместе со мной»[101].

Но годы конечно сказываются, и Клейн добавляет: «Разумеется, силы уже все-таки не те. Раньше я не уставал и мог работать сутки напролет. Более того, я делал себе собственные сутки, в которых было 36 часов – 24 на работу, 10 на сон, 2 на все остальное»[102].

А за 30 лет до этого еще не достигший своего сорокалетия Лев Клейн написал стихотворение, посвященное уходу на пенсию директора Библиотеки ИИМК Нины Анатольевны Винберг. В нем есть такие строки: