Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

В качестве заголовка раздела, посвященного рассказу о жизненном и творческом пути Клейна, я выбрал название его собственной книги, снабженное подзаголовком «автобиография в монологах и диалогах»[94]. Издатель этой книги С.Э. Эрлих в течение десяти лет безуспешно уговаривал Клейна написать мемуары, приводя серьезный аргумент: «Мы хорошо издадим Вашу книгу мемуаров, а в спросе сомневаться не приходится. Ваша жизнь полна драматизма – как хороший роман, даже детектив»[95].

Свои регулярные отказы Клейн мотивировал тем, что для работы над мемуарами нужно свободное время и обстановка спокойного раздумья.

Наконец, был найден компромисс – книга будет включать различные опубликованные и еще неопубликованные материалы, к которым Клейн напишет необходимые комментарии. Через пять лет книга вышла в свет.

В жизни человека существенное значение имеет то, в какой стране и в какой исторический период ему приходилось жить. Жизнь Клейна протекала в период, когда в Советском Союзе, пожалуй, чаще, чем в любой другой стране, происходили события, резко менявшие условия жизни ее граждан.

Родился Лев Клейн в 1927 году, и до начала Великой Отечественной войны главную роль в его жизни, как и у большинства детей, играла семья. Свое детство он характеризует как трудовое и очень благополучное. И тем не менее атмосфера сталинских репрессий не могла обойти стороной и его семью. «Неприятно поражала запуганность взрослых. Когда я заводил с кем-нибудь речь о политике, мой осанистый отец косился на стены и немедленно начинал петь что-нибудь бравурное, чтобы заглушить мой голос. Мама иронически комментировала: “Он уже поет”. Иногда он нервно пел и без всякого повода: видать, его пугали собственные мысли. Я ловил себя на том, что и сам приучаюсь напевать, когда мысли уходят в опасную сторону, и сердито обрывал мелодию: уж мыслить-то я хотел без ограничения»[96].

Интерес к политике, возникший у Льва Клейна еще в детстве, сохранился у него на всю жизнь. Настоятельная потребность мыслить без ограничения – одна из самых важных и неотъемлемых черт его личности, дающая ключ к пониманию как его поступков, так и особенностей стиля и метода его научной работы. Еще до войны у него появился и интерес к истории, благодаря которому он решительно воспротивился попыткам сделать из него музыкального вундеркинда.

Следующий период в жизни Льва Клейна наступил в эвакуации. Его интерес к истории не угас, и проявилась его главная черта как ученого – стремление открыть новое. «Сохранилось мое сочинение того времени… по русской литературе – “Игорь и Святослав”. Это образы из “Слова о полку Игореве”. Моим побуждением было открыть, кто является автором этого произведения. Вообще работа построена на сравнении образов “Слова” с образами тех же героев в Ипатьевской летописи. Сопоставляя “Слово” с летописью, я пришел к предположению, что автором мог быть Беловолод Просович, от которого Святослав Киевский, по Ипатьевской летописи, узнал о поражении Игоря. Имя у этого монаха или дипломата – западнорусского звучания, и это согласуется с заметным галицко-волынским вкладом в “Слово”»[97].

Любопытно, что это исследование восьмиклассник предпринял еще до работ академика Б.А. Рыбакова на ту же тему и пришел к другим выводам. Детальное сопоставление различных источников осталось одним из основных методологических приемов Клейна, позволивших ему сделать открытия в различных областях науки.

Атмосфера подъема патриотизма, характерная для военного времени, не могла не сказаться на подростке, и в шестнадцать лет он ушел на фронт.

Учеба Клейна сначала в Рославльском вагоностроительном техникуме, затем на филологическом факультете Гродненского педагогического института и, наконец, на историческом и филологическом факультетах Ленинградского государственного университета (ЛГУ) пришлась на послевоенный «сталинский» период. Протекала она весьма успешно. Еще учась в Гродно, Клейн поступил на заочное отделение ЛГУ. Руководителем его стал знаменитый, но опальный профессор Владимир Яковлевич Пропп, основатель структурного изучения русской сказки и замечательный фольклорист, которого Клейн, говоря о своих учителях, всегда называет первым. Клейн написал курсовую работу объемом в 5 печатных листов «Медведь в народной сказке, языке и обряде сравнительно с материалами археологии». Пропп поставил этой работе оценку «отлично, с характеристикой работы как выдающейся» и рекомендовал ее к печати. Одновременно в сопроводительном письме к отзыву Пропп подробно разобрал недостатки работы и сделал ряд замечаний. Когда читаешь это письмо, трудно поверить, что в нем обсуждается не кандидатская диссертация, а курсовая работа первокурсника. Сам студент отнесся к своей работе еще суровее и не решился отдать ее в печать. А кандидатскую диссертацию он защитил только через 20 лет.