Муки ревности

Когда Дельфина вернулась в приемную, Амадео снова сел за стол и принялся размышлять о будущем. Теперь, когда Амадео был уверен в своем отцовстве, его жизнь должна была совершенно измениться, как и жизнь Шаннон. С того дня в Ле-Турель они больше никогда не говорили об отце Патрика, и теперь Амадео надеялся, что ее связь с англичанином закончилась. Наверняка, сказал себе Амадео, как только Шаннон узнает удивительную новость о том, кто отец ее ребенка, они сразу воссоединятся. Патрик был результатом бурной сцены на «Карисме», там и родилась та неразрывная связь, которая соединяет между собой родителей. Теперь Амадео просто обязан сказать Шаннон правду и завоевать ее обратно.

Через несколько секунд, позвонив в Ниццу в отель «Негреско», он с удивлением обнаружил, что Шаннон освободила номер два дня назад — через день после того, как Амадео в последний раз говорил с ней относительно встречи с Галантом.

— Соедините меня с фабрикой в Грассе, Дельфина, — нетерпеливо сказал он. — Они должны знать, где она сейчас. Лучше всего соедините с директором.

Когда тот подошел к телефону, Амадео весьма экспансивно его приветствовал, так как был сейчас благосклонно настроен по отношению ко всему человеческому роду и горел желанием сообщить Шаннон, что вечером приедет в Ниццу.

— Я настойчиво пытаюсь связаться с мадемуазель Фалун. Я подумал, что она, может быть, сегодня или завтра будет на фабрике или что вы по крайней мере знаете, где она находится.

— Боюсь, не имею об этом представления, месье, — заискивающим тоном сказал директор, тем самым доказывая, что громкое имя Бенгелы известно и ему.

— У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, где мне ее найти? Это очень срочно.

— Боюсь, что нет. Но когда я в последний раз ее видел, она была со своим коллегой.

— Вы имеете в виду месье Галанта?

— Нет, английского джентльмена. Она водила его по фабрике. Я запомнил, что его зовут лорд Фитцгерберт. Перед тем, как они ушли, мадемуазель Фалун сказала, что несколько дней с ней нельзя будет связаться и что перед тем, как уехать, она позвонит. Ей что-нибудь передать?

— Нет, благодарю вас, — отрывисто сказал Амадео. Положив на место трубку, он почувствовал, что его сердце останавливается.

Глава 7

Норт-Хейвен, штат Мэн, сентябрь

Нагнувшись, чтобы поднять ветку плавника, Керри на миг застыла, глядя, как солнце опускается в океан и несколько парусов трепещет под вечерним бризом. Был День труда[15], и вершины некоторых деревьев, растущих на скалистом берегу, уже начали менять цвет. Закрыв глаза, Керри глубоко вдохнула аромат океана. Она провела все лето с Белмонтами в Норт-Хейвене, и сейчас ее ужасала мысль о том, что скоро все кончится.

— Хорошо, только давай побыстрее. Нам нужны дрова для костра, — сказал чей-то голос.

Керри с улыбкой повернулась и увидела старшего брата Бетси, Хала.

— А ты что здесь делаешь, смею спросить. Контролируешь? — засмеялась она.

— Я смертельно устал, открывая банки с пивом, — ответил он, разглядывая загорелые ноги Керри; ее медно-красные волосы, сейчас растрепанные ветром, после летнего солнца приняли золотистый оттенок.

— Вот, мистер Умейка. Можешь это забрать, — сладко улыбнувшись, сказала Керри и вывалила ему в руки охапку дров.

Вдоль скалистой береговой линии они направились к бухте, где уже собралась шумная группа людей. Среди них были Ламонты, Гардинеры, Кэботы и Кушингсы. Эти большие, респектабельные семьи из Бостона и Нью-Йорка в это время года перебирались в Норт-Хейвен, где шумно вели простую жизнь на берегу.

Керри сразу увлекли загородные развлечения богатых обитателей Новой Англии, и она восторженно бросилась плавать, кататься на лодке, играть в теннис от рассвета до заката. Солидные, основательные мистер и миссис Белмонт сразу взяли ее под свое крыло, довольные тем, что их дочь подружилась с такой воспитанной, привлекательной и энергичной особой. Керри быстро зарекомендовала себя «образцовой» девушкой — атлетичной, всегда готовой состязаться и полной энтузиазма. Она всегда была не прочь поднять разноцветный треугольный парус над шлюпкой Белмонтов, сгорая от желания увидеть, как он полощется на ветру над темными водами Атлантики. Уже с восходом солнца Керри была готова играть в теннис, или плавать, или даже мыть тарелки на выходящей на океан веранде.