Муки ревности

— Хорошо. Я вот что скажу. Ты научила меня одной вещи — если хочешь сам себя уважать, то должен твердо стоять на собственных ногах. Дела у меня идут не так уж плохо, — гордо добавил Марк. — Осталось учиться в Гарварде только год, и я вхожу в первую тройку в своем выпуске.

— Это замечательно, Марк. Я знала, что ты этого добьешься. Но тем не менее ты всегда останешься ван Буреном.

— А ты всегда останешься достопочтенной Керри Фалун.

— Нокаут! — засмеялась Керри.

Когда на берег опустилась тьма, в толпе послышалось пение, и Керри почувствовала необыкновенную тоску. Такие вечера у костра напоминали ей о доме — о Кунварре. Лето догорало так же быстро, как дрова в костре. На несколько золотых месяцев Керри почувствовала себя ребенком, став беззаботной второкурсницей из Бремара, а не светской львицей, знающей ответ на все вопросы.

Чарующая атмосфера бухты внезапно потускнела, когда Керри вспомнила о черном шелковом белье, шампанском в ведерке со льдом, сильных, страстно обнимающих руках, непристойном шепоте и жадном совокуплении, которому она предавалась с Линди. Что подумали бы эти милые и приятные люди, гадала Керри, если бы узнали о том, чего она так стыдится и что ее так возбуждает? Для отдыхающих в Норт-Хейвене секс был тем, чем поспешно и неуклюже занимаются среди ночи в теплой двуспальной кровати, без всяких там вздохов и шепота. А что сказал бы Марк? Глядя на его невинное лицо в отсвете костра, Керри не могла об этом не думать. Как бы он реагировал, если бы увидел, как она корчится от страсти, лежа под его отцом?

— О чем думаешь, Керри?

Она подняла взгляд, обнаружив, что Марк внимательно смотрит на нее.

— Ни о чем. Просто жаль, что лето кончается.

— Ты не возражаешь, если я позвоню тебе в Бремар?

— Конечно. Это будет замечательно, — не задумываясь, ответила она.

В день начала занятий миссис Белмонт привезла Бетси и Керри в колледж в семейном автофургоне. Керри смотрела на знакомые идиллические картины и чувствовала неописуемую радость оттого, что снова возвратилась в Бремар. Обменявшись поцелуями и объятиями с миссис Белмонт и осыпав ее потоком благодарностей, она вместе с Бетси втащила свои вещи в светло-желтый спальный корпус. Раздававшиеся крики свидетельствовали о том, что учебный год начался.

— Поднимайся наверх, я проверю почту, — сказала Керри, обращаясь к Бетси.

Она с удовольствием увидела в своей ячейке два послания от молодых людей, с которыми познакомилась этим летом. Было ясно, что успех не покинет ее и в этом учебном году. Но первым, что прочитала Керри, был банковский отчет. Быстро просмотрев его, Керри почувствовала, как ослабло нервное напряжение, которое не оставляло ее все лето. Каждый раз, когда Керри покупала хот-дог или соду, она испытывала неуверенность. Однако теперь, убедившись, что ежемесячные поступления от Линди шли с точностью часового механизма, Керри почувствовала невероятное облегчение. Тем не менее она знала, что не успокоится до тех пор, пока Линди, как обещал, не позвонит в октябре.

Через неделю, когда позвонил Марк, Керри быстро пролистала свою записную книжку.

— Марк, это ужасно, но в ближайшие две недели я не смогу найти для тебя времени, — вздохнула она, констатируя, что дни, когда Марк был единственным парнем в ее жизни, кончились.

— Ты, как всегда, очень популярна, — сухо рассмеявшись, сказал Марк, не в силах скрыть разочарования. — Давай назначим свидание на эту пятницу — сходим в кино и где-нибудь пообедаем. Я могу взять тебе билет на матч между Йельским и Гарвардским университетами. Что ты на это скажешь?

Это было очень похоже на Марка — пригласить на одно из самых интересных осенних соревнований и тем самым прижать ее к стене. А для нее сейчас было бы безумием давать согласие, потому что такое предложение почти наверняка сделает кто-нибудь поинтереснее.

— Конечно, давай, — холодно ответила Керри.

Повесив трубку, она пожалела о том, что не солгала. Почему она согласилась? Марк все еще вызывал в ней чувство вины и жалости. Хотя Линди ни разу не упоминал о своем сыне, Керри чувствовала сильное неудобство из-за того, что снова встречается с Марком, и напомнила себе, что надо быть поосторожнее. Линди ничего не должен узнать.

За неделю до матча между командами Йельского и Гарвардского университетов Керри позвали к телефону.

— Керри, это Линди, — услышала она знакомый низкий голос.

— Привет, — сказала Керри, и сердце забилось сильнее. Весь месяц Керри в глубине души волновалась, что он ее забыл. — Я не знала, что и подумать. Ты говорил, что позвонишь в конце октября, — сказала она, стараясь сохранить спокойный, слегка игривый тон.

— В последний момент я решил полететь в Париж, на «Арку», а потом на пару недель съездил в Ирландию, чтобы посмотреть несколько новых чистокровок. Погоди, ты еще услышишь о красавцах, которых я выбрал.