Муки ревности

Проворочавшись полночи без сна, вторую Оливия провела в кошмарах и встала в начале десятого с головной болью, бледная и не только не отдохнувшая, но даже еще более утомленная, чем накануне вечером.

Ее приветствовало безоблачное пронзительно-синее небо и ослепительно яркое солнце. В такой день невозможно быть несчастным, но она ощущала себя не просто несчастной. Ей казалось, что жизнь кончилась. Все ее надежды пошли прахом… Дуэйн, тот самый Дуэйн, которого она считала чуть ли не идеалом мужчины, оказался таким же, как и ее бывший супруг. Стоило только ему оказаться в «столице мира», и он в то же мгновение забыл и ее, и свое чувство к ней, если оно вообще было, и высокопарные слова о порядочности и прочей чуши.

Ну и черт с ним! Пропади он пропадом! Пора ей прийти в себя и прекратить наступать на одни и те же грабли. Мужчины есть мужчины, и незачем пытаться найти среди них верных, надежных и преданных. Всегда отыщется женщина, которая покажется им более интересной и желанной, чем та, что дожидается дома.

Все, надо оставить мечты о замужестве и полноценной семье. Если повезет и выяснится, что она все-таки забеременела, то нужно поблагодарить Господа за такой исход. Ребенок — вот то, что ей требуется. Ребенок, а не мужчина. У нее есть все необходимое, чтобы сын — или дочь — вырос здоровым и счастливым. Земля, свежий воздух, лошади и коровы…

А теперь надо перестать киснуть — ни один мужчина не заслуживает ее слез. Пора работать. И не забыть, что сегодня еще предстоит уделить время делам ранчо: управляющий просил зайти, у него возникли какие-то проблемы.

Что ж, с этого я и начну, решила Оливия и отправилась умываться. Но, несмотря на все старания, миссис Грейнджер, тут же заметила по ее лицу, что дела обстоят не лучшим образом.

— Мисс Олли, вы хорошо себя чувствуете? — спросила она, ставя перед молодой хозяйкой кружку крепкого и очень горячего кофе.

— Да, прекрасно, — ответила та.

Но эти слова не убедили пожилую женщину. Потому что от ее внимательного взгляда не укрылись ни бледность лица, ни темные круги под глазами Оливии.

— Как спали? — продолжала она допрос.

— Нормально.

— Что-нибудь случилось? — напрямую спросила тогда миссис Грейнджер.

— Нет, ничего, — покачала головой Оливия. — Все отлично. Если не возражаете, мне бы хотелось поскорее поесть. Я должна поговорить с Джеком. Он хотел, не откладывая, обсудить какие-то возникшие у него проблемы.

— С Джеком? — удивилась миссис Грейнджер. — Разве вы не поедете встречать мистера Дуэйна?

Оливия подняла голову.

— Дуэйна? Но я не жду его…

— То есть как? — нахмурилась кухарка. — Разве Томми ничего вам не передал?

— Не передал? Что он должен был мне передать?

— Мистер Картрайт звонил сегодня рано утром. Я только-только вошла и услышала звонок…

— И не разбудили меня?!

— Я хотела, но мистер Картрайт настоял на том, чтобы я вас не тревожила. Он только сказал, что прилетит сегодня рейсом двести сорок четвертым из Нью-Йорка. И я поручила Томми сказать вам, как только вы спуститесь вниз.

— Но я не видела его…

Миссис Грейнджер выразительно приподняла бровь.

— Не видели? Куда же этот чертов негодник подевался? Ну, я ему задам…

— Нет-нет, миссис Грейнджер, прошу вас, не надо. Уверена, у него нашлись более важные дела, чем сидеть и караулить, когда я соизволю проснуться, — счастливо улыбнулась Оливия.

Все сомнения и подозрения, истерзавшие ее со вчерашнего вечера, исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Она немедленно повеселела и с аппетитом принялась за завтрак.

А два часа спустя Оливия стояла в здании аэропорта и смотрела на летное поле, притопывая от нетерпения ногой. Еще несколько минут, и на него совершит посадку самолет из Нью-Йорка. Вот уже на горизонте показалась еле заметная точка и стала быстро увеличиваться в размерах.

— Дуэйн, Дуэйн! — Оливия замахала рукой и кинулась к нему на шею.

Он обнял ее и поцеловал, не обращая внимания на снисходительно усмехающихся собратьев-пассажиров.

— Олли, ты даже не представляешь, как я соскучился, — шепнул, все еще не решаясь отпустить ее.

Она просияла.

— Правда?

— Истинная. — Дуэйн снова поцеловал ее. — Возможна ли лучшая награда для измотанного человека?

— Ты устал?

— Очень, — вздохнул он. — И не только физически, но и морально. Нам надо серьезно поговорить, дорогая.

Оливия напряглась.

— Это по поводу… смерти отца? — спросила она.

— По поводу твоего бывшего мужа. — Они медленно побрели к машине. — Ты готова выслушать меня?

— Да, конечно. Судя по твоему тону, все довольно скверно.

— Да не очень весело. В первую очередь я хотел узнать, уверена ли ты, что больше не любишь его.

— Как ты можешь спрашивать? Я ненавижу его! Презираю! — яростно выкрикнула она, открывая дверцу и усаживаясь на водительское место.

— Ты твердо уверена, что не пожалеешь его в последнюю минуту и не начнешь вместо него ненавидеть меня?

— Дуэйн, не надо, — тихо сказала Оливия. — Я была бы не человеком, а… а не знаю даже кем, если бы продолжала любить его после того, как узнала, что он сговорился с Присциллой убить отца. Почему ты спрашиваешь?