Муки ревности

Он резко выкрутил руль налево и одновременно нажал на тормоз. «Линкольн» вынесло на обочину, а трак промчался мимо, оглушив его гневным сигналом. Дуэйн тряхнул головой и с трудом перевел дыхание. Вытер вспотевший лоб. И понял, что не грузовик, а он сам ехал по встречной полосе.

Возьми себя в руки. И прекрати истеричную гонку. Если сам разобьешься, Оливии лучше не станет, принялся увещевать его голос рассудка. И больше девяноста не гони. Пришел в себя? Вот отлично. А теперь отправляйся дальше, и без истерик.

Олли, любимая моя Олли, почему же ты это сделала? — недоуменно вопрошал Дуэйн. Неужели из-за Эндрю? Неужели я ошибся, и ты все еще любишь его? Не можешь вынести мысли о том, что моими стараниями отправила его в тюрьму? О, Олли, скажи только слово, и я помогу ему бежать, скрыться от правосудия. Черт с ней, с адвокатской этикой. Ничто не стоит твоего спокойствия, а тем более жизни. Слышишь, родная моя? Ничто. Я сделаю все, что угодно, лишь бы ты была счастлива. Только не умирай, любимая! Только не умирай! Только не умирай…

Он повторял эти слова как молитву.

И Создатель услышал его.

В начале третьего Дуэйн Картрайт затормозил перед зданием больницы, выскочил из машины и, даже не захлопнув дверцу, кинулся в приемный покой. Миссис Грейнджер поднялась со стула навстречу ему.

— Она жива. Жива. Ей лучше. Намного.

И тут она увидела то, чего не видела ни разу за почти пять десятилетий своей непростой жизни. Большой и сильный мужчина упал на стул, закрыл лицо руками и зарыдал. В голос.

Он плакал долго, не скрывая и не стесняясь своих слез. Пожилая женщина обняла его за плечи и тихо поглаживала, бормоча какие-то несвязные, но успокаивающие слова. Наконец Дуэйн поднял голову, выдохнул, принял протянутый миссис Грейнджер платок и вытер мокрое лицо.

— Где она? Я могу увидеть ее?

— Думаю, вам надо поговорить с врачом, — ответила она. — Он сказал, что, учитывая ее состояние, может допустить к ней только ближайших родственников. Мне не разрешил. Не знаю, сделает ли он исключение для адвоката.

— Я не адвокат, я ее жених, — резко ответил Дуэйн, поднимаясь со стула и направляясь на поиски кого-нибудь из медицинского персонала.

Он быстро нашел сестру и узнал, что мисс Брэдли находится вне опасности.

— Но она еще очень слаба и должна отдыхать. До утра. Так распорядился врач, — закончила она.

— А где он?

— В ординаторской, естественно. Тоже отдыхает. Ночь выдалась не из легких.

— Послушайте, сестра, я проехал больше четырехсот миль, чтобы увидеть мисс Брэдли.

— И увидите. Только утром. Вам тоже не мешает отдохнуть. Тут неподалеку есть мотель. Поезжайте и возвращайтесь не раньше восьми. Я вам клянусь всем, чем угодно, что мисс Брэдли находится вне опасности.

— А можно мне взглянуть на нее? Только взглянуть? Пожалуйста, сестра! — Он подкрепил свою просьбу-мольбу стодолларовой купюрой, которая моментально исчезла в кармане форменного халата, и получил возможность собственными глазами убедиться, что его драгоценная Оливия спит и дышит спокойно и размеренно.

Вернувшись в приемный покой, Дуэйн осторожно тронул за локоть задремавшую пожилую женщину и сказал:

— Идемте, миссис Грейнджер.

— Вы видели ее? — встрепенулась та.

— Да. Она в порядке. Сестра поклялась, что с ней ничего больше не произойдет.

— Вы собираетесь уехать?

— Только на несколько часов. Снимем номер в мотеле. Тут рядом. Вам необходимо прилечь. А к восьми вернемся сюда. Идемте же, миссис Грейнджер… И спасибо, что вовремя позвонили.

Несмотря на крайнюю физическую и эмоциональную усталость, или, вернее, благодаря ей Дуэйн не сомкнул глаз ни на мгновение. Его терзали мысли об Оливии, о ее отчаянном поступке, о его причинах. И еще яростная, исступленная ревность.

Он ни разу не подумал, что она могла обмануть его. Нет, просто она ошиблась, не разобралась в своих эмоциях. Оливия в глубине души продолжает любить Эндрю Уоррена и не простила ему, Дуэйну, того, что случилось с ее бывшим мужем. Очевидно, именно известие о его аресте прояснило для нее самой ее истинные чувства. Она не смогла вынести мысли о том, что явилась инициатором полицейского преследования, и приняла снотворное.

Эти и подобные мысли выгнали его из мотеля в начале седьмого. Прибыв в больницу, Дуэйн продолжал нервно расхаживать из угла в угол по приемному отделению, пока не дождался врача, окончившего утренний обход.

— Доктор, я адвокат и жених мисс Брэдли. Как ее состояние? Мне сказали, что только вы можете дать разрешение повидать ее.

— Да, это верно, — медленно ответил седовласый медик, внимательно разглядывая взволнованного молодого человека. — Что ж, могу порадовать вас, жизнь и здоровье мисс Брэдли находятся вне опасности. В сущности, она чувствует себя хорошо. Ей необходимо только полежать у нас еще день и завтра можно будет отправляться домой.

— Спасибо, доктор, вы просто камень с моей души сняли. Значит, я смогу увидеть ее прямо сейчас?

— Боюсь, что нет, молодой человек. Вас ведь зовут мистер Картрайт?

— Да. Да, — нервно ответил Дуэйн.