Мулан

– Разве нет у тебя своего имени? – настаивал Скаш.

Мулан нахмурилась. Было ясно, что монах не отступится. Она припомнила имена деревенских мальчишек и решилась:

– Меня зовут Дзюн.

– Что ж, Хуа Дзюн, – проговорил Скаш, словно перекатывая имя на языке. – Я буду с тобой честен. Представить не могу, что ты протянешь в армии хотя бы день. Тебя съедят заживо. – Сидевший рядом Рамтиш согласно кивнул. – Если хочешь стать солдатом, ты должен быть мужчиной.

У Мулан перехватило дыхание, и она лишь надеялась, что щёки её не залил румянец.

– С чего вы взяли, что я не мужчина?

Скаш рассмеялся.

– Ты ведёшь себя как мальчишка, – отвечал он. И передразнил её, показывая, как аккуратно она подносит ко рту кусочек риса. – Ты должен выглядеть как мужчина, пахнуть, как мужчина, и вести себя как мужчина!

Мулан шумно выдохнула, сообразив, что её секрет всё же не раскрыт. Не догадываясь, что за мысли проносятся в голове встречного «паренька», монах принялся расхаживать вокруг костра. Мулан едва не рассмеялась. Она почти ожидала, что для вящего эффекта он ударит себя кулаком в грудь и возопит. И всё же его слова зацепили её за живое, ведь ни о чём подобном она просто не задумывалась.

– И как ведёт себя мужчина? – поинтересовалась она.

– Ну, уж по меньшей мере не ест, как женщина. – Скаш снова собезьянничал, как она подбирает рисинку. – Мужчина ест так, будто это последняя трапеза в его жизни. – И он показал, как набивает рот, и даже высунул язык, притворяясь, что вылизывает миску. Мулан пришлось сдержаться, чтобы не скривиться. Он вёл себя как свинья.

Но при том Скаш был прав: мужчины вели себя как свиньи. А ещё они почти всегда держались самоуверенно.

– Ты вошёл сегодня в ту таверну так, словно что-то прятал. – И он продемонстрировал, как Мулан боязливо прокралась в таверну. Рамтиш расхохотался. Скаш остановился, упёр ноги в землю и расправил плечи. – А мужчина входит в комнату так, как будто она ему принадлежит. – И тут он изумил Мулан, и в самом деле ударив себя в грудь. – Хо! – завопил он. А затем знаком подозвал Мулан. – Покажи-ка мне, на что ты способен.

Вдохнув полной грудью, Мулан подошла к монаху. Она расставила ноги, как и он. Затем распрямила плечи, как и он. И наконец тоже ударила себя по груди.

– Ха! – крикнула она. Однако ей и самой показалось, что возглас вышел визгливый.

Однако Скаш казался вполне довольным.

– Да! – вскричал он. – Это дело! Ты неприятностей не ищешь, но и не отступаешь перед трудностями. Во всяком случае, не пасуешь перед кривозубым, дурно пахнущим кабатчиком.

Он выбросил руку вперёд и выхватил из рук Мулан меч. Она и моргнуть не успела, как остриё было нацелено ей в шею чуть ниже подбородка.

– Деньги вперёд? – сказал он, словно перед ним стоял тот трактирщик. – Мои деньги на острие меча. Так что еда сейчас или… твоя смерть.

Мулан подумалось, что монах управляется с мечом с замечательной ловкостью, вовсе не монашеской. Перебросив меч в руке, Скаш протянул его Мулан рукоятью вперёд.

– И кстати, никому не позволяй забирать свой меч, – сказал он. – Это совершенно никуда не годится.

– Ох, простите, – начала было Мулан.

– И извиняться я тоже не советую, – перебил её Скаш. – И ещё одно…

Но в этот раз уже ему не дали договорить. Звучно рыгнув, Рамтиш ударил себя в грудь кулаком.

– Брат Скаш, – сказал он, – этот мужчина занят своим ужином, а ты болтаешь, как баба.

Скаш прижал руку к сердцу.

– Приношу свои извинения, Хуа Дзюн, – произнёс он. – Прошу, давайте-ка сядем. Отдохнём. Поедим спокойно.

Он развернулся и подсел к Рамтишу, который вполне удобно разместился на бревне. Проведя пятернёй по тёмным волосам, он улыбнулся товарищу, и Рамтиш снова наполнил чаши. Несколько капель пролились и окрасили землю ярко-красным.

Мулан краем глаза смотрела, как мужчины опрокинули чаши и разом выпили вино.

– К истине ведёт не один путь, – сказал Скаш, поймав осуждающий взгляд Мулан.

На прогалине воцарилась тишина, монахи глядели на пламя, а Мулан смотрела на них. Она не понимала, что привело их сюда. Они накормили её, и она была им благодарна, но, казалось бы, им пора в путь, а они между тем никуда не спешили.

Поскольку уходить монахи не собирались, Мулан решила, что будет только вежливо поддерживать беседу.

– Вы сказали, что есть ещё что-то.

– Ты о чём? – переспросил Скаш, подняв голову от чаши. Его глаза уже немного затуманились, а речь стала менее членораздельной.

– Ну, знаете, – пояснила Мулан, – как стать настоящим мужчиной. О чём ещё мне следует знать?

Скаш нахмурился, а Рамтиш пихнул его в бок. Они обменялись взглядами, смысл которых от Мулан совершенно ускользнул. Её кольнуло нетерпение, но тут Скаш кивнул.

– И вот самая основа основ. – Скаш примолк и вперил в Мулан взгляд, в котором не было ни следа мути. – Настоящий мужчина никогда не отказывается от выпивки.