Мулан. Герой из рода цветов

– Да брось, Янь, – осадил его Кролик. – только особам вроде Нефритового императора поставлены такие границы.

– Какие границы? Почему Нефритовый император не мог бы нам помочь? – спросила Мулан.

– Условия Небесного мандата обязывают его не вмешиваться напрямую в судьбы земных людей, – пояснил Лю Тин-Пинь со скучающим видом, – во что, должен признаться, я никогда не верил. По-моему, он этим прикрывается, чтобы его не беспокоили.

И прежде, чем Мулан с Кроликом успели что-либо возразить, Лю Тин-Пинь сбросил корявую глыбу с плеча.

– Совпадение или нет, – проговорил он, – но нам надо решить, что с ней делать. Куда мне её поставить?

Мулан кивнула головой на бледную статую.

– Мне кажется, можно прямо рядом с этой. Поставь её так, чтобы они касались.

Лю Тин-Пинь принялся пихать и подталкивать корявую глыбину поближе к статуе, пока наконец две каменные фигуры не уткнулись друг в друга, точно яростно обнявшись. Лю Тин-Пинь облегчённо выпрямился, а Мулан взволнованно уставилась на странный союз.

– Так нормально? – пропыхтел он.

– Думаю, сойдёт, – с сомнением произнесла Мулан. Её снова переполняло то старое чувство, как после случая с драгоценной чашкой. О, с какой прытью бросилась она тогда на пол ради этой чашки, вся извернулась гибкой кошкой... А когда в итоге спасла эту несчастную чашку и с торжеством подняла на вытянутой руке, Ма с глубокой досадой покачала головой. Ликование угасло внутри, увяло и сдулось, как сушёный гриб.

– Что-то не так? – прозвучал в её ухе голос Кролика.

Мулан снова подняла глаза на две каменные фигуры, молча застывшие под лучом фонаря. Ничего. Только море шумит где-то неподалёку.

– Мне почему-то казалось, что-то произойдёт, – проговорила она. – Но они так и остались камнями. Всё как было.

Лю Тин-Пинь обнял её за плечи.

– Пойдём, – мягко промолвил он. – Иногда чудеса просто стесняются публики.

И они развернулись и пошли обратно, оставив вдвоём Книжника и Покинутую жену и теша себя надеждой, что отныне никто никого не покинет.

Глава 46 Зелёный остров

Наконец-то наступило утро. Даже с учётом такой роскоши, как тёплая ванна, чистая одежда и сон на кровати, да ещё в цветущем доме счастливого пекаря, Мулан так и не смогла порядком отдохнуть. До новой луны оставалось всего два дня. Сиу и Кролик слабели с каждым часом, а чтобы изготовить лекарство, по-прежнему недоставало двух растений. Что, если в Саду Великолепия действительно нет Драконьего уса? Но не успела она додумать этот вопрос, как поняла, что знает на него ответ. Если в чертогах Матушки-Владычицы нет Драконьего уса, то это конец. Больше ничего нельзя сделать. Сиу и Кролик умрут.

«Надо отправляться как можно скорее», – подумала Мулан. Она отдёрнула в сторону балдахин над своей кроватью – пышным деревянным ложем с искусной резьбой, которое занимало почти всю комнату целиком, и принялась с нетерпением выжидать рассвета. Постепенно из темноты проступили изящные силуэты резных кроватных бортиков; сначала блёклые, светло-серые, слабо виднелись они на фоне чёрной комнаты, но затем гладкое дерево отчётливо засеребрилось в первых лучах зари, потихоньку проникавшей в комнату сквозь затянутые бумагой окна. Наконец, тишину утра прорвал далёкий клёкот птичьего базара, донёсшийся с прибрежной полосы, и Мулан выскочила из кровати.

Вчера вечером семья Ли предложила господину Яню и его племяннице позавтракать у них дома, в жилой части пекарни, но Лю Тин-Пинь настоял, чтобы они все пошли на завтрак в торговую половину.

– Тут идти-то всего ничего– пекарня под боком, – бесцеремонно заявил он, но Мулан сразу догадалась, откуда такая беспечность. Очевидно, выбор места для завтрака был продиктован исключительно велением желудка. И ничуть не стесняясь, Лю Тин-Пинь добавил: – Значит, мы придём туда, как только встанем.

Итак, Мулан направлялась в пекарню – точнее, осторожно кралась, чтобы никого не разбудить. Неужто и в самом деле она одна на ногах? Солнце уже совсем встало, и слегка розоватые небеса окаймляла снизу ровная линия черепичных крыш. Мулан на цыпочках просеменила через весь двор, миновав маленькое дерево магнолии, что с надеждой раскинуло ветви навстречу свету. Девочка подошла ко входу в пекарню и осторожно раздвинула в стороны скромные двери из простого дерева, уверенная, что там пока никого.

К её удивлению, в лавке вовсю кипела работа. Отец Ли Цзин, с чьего круглого лица ни на миг не сходила улыбка, как раз вынимал огромный противень с дымящимися булочками, и коротко, но радостно кивнул Мулан в знак приветствия. Женщина средних лет с такой тонкой фигуркой, что широкая приветливая улыбка казалась ещё шире, выкладывала свежие пирожки на блюдо. То, что это мать Ли Цзин, стало понятно сразу, потому что как только Мулан появилась на пороге, женщина крикнула:

– Дочка! Мулан уже встала!

Тут же из ниоткуда вынырнула Ли Цзин, неся на подносе чайник.

– С добрым утром! С добрым утром! – лучась, защебетала она. – Пойдём скорей! Твой дядя уже умолол целый поднос пирожков.