Мулатка в белом шоколаде

Внизу под Катей проживала совершенно глухая бабка, которая никаких подозрительных звуков этой ночью из верхней квартиры не слышала.

– Ась! – поправляя в ухе старомодный слуховой аппарат, орала она. – Чаво говоришь-то, девонька? Не пойму никак!

Поняв, что от глухой бабки толку никакого, Кира вернулась назад. Пантелеймонов уже обходил соседей Кати по этажу. Верней, пытался это сделать. Никто не открывал.

– Наверху тоже ничего, – сказал он девушке.

– Плохо! Очень плохо.

– У меня есть одна мысль, – утешил ее Пантелеймонов. – Стены в этом доме словно из картона.

– Ну да.

– Сейчас мы с тобой пойдем в соседний подъезд. И расспросим людей, которые живут в квартире, которая примыкает к Катиной.

Кира кивнула. Лично у нее не было даже и тени идеи. Но зато словечко «мы», прозвучавшее в устах Пантелеймонова, снова приятно согрело ей душу.

Глава 6

И вот в соседнем подъезде им неожиданно повезло. Дверь открыла довольно молодая женщина, на которой висели целых три ребенка. Все были погодками. И все мальчики. Услышав, что за стеной их квартиры в эту ночь убили девушку, женщина побледнела и поспешно отправила детей в их комнату.

– Леша, пригляди там за братьями! – строго велела она старшему.

Леша, которому едва ли исполнилось пять, серьезно кивнул и, взяв самого младшего за руку, деловито сопя, потопал в указанном направлении. Средний мальчик ехал верхом на огромном игрушечном грузовике, отталкиваясь от пола обеими ногами.

– Проходите! – пригласила женщина гостей в квартиру. – Только, если вы не возражаете, пойдемте в кухню. У меня в остальной квартире жуткий бардак.

Неизвестно, что творилось в комнатах, но в кухне было навалено столько разнообразного хлама, что свободного пространства почти совсем не оставалось. По углам были плотно утрамбованы пустые коробки из-под бытовой техники и детских игрушек. По какой-то причине хозяева их не выкидывали, а тщательно складировали. На столах стояла вперемешку грязная и чистая посуда, валялись объедки и огрызки. В углу лежала куча постиранного белья, которое дожидалось глажки.

– Хотите чаю? – поинтересовалась у них женщина.

Звали ее Варной, потому что у нее были польские и литовские корни, о чем она с гордостью и поведала гостям.

– Так что насчет чая?

– Если вас это не затруднит, – отреагировал галантный Пантелеймонов.

Женщина почему-то покраснела и поправила халатик на груди. Поправила так, чтобы он еще больше распахнулся. Кира только хмыкнула. Она уже привыкла к тому, как женщины реагируют на Пантелеймонова. Ей-то что за дело? Ведь она знает, что сейчас он именно с ней, с Кирой. А до остальных женщин ей нет никакого дела.

Чай Пантелеймонову заварили из личных запасов хозяйки и подали в лучшей чашке. С розами и сердечками. Кире пришлось довольствоваться смешной детской кружечкой с пузатым Винни-Пухом и крохотным поросенком Пятачком. Себе Варна плеснула одной заварки в высокий стакан, больше чистых чашек не было. Вся остальная посуда благополучно мокла в мойке.

– Значит, он ее все-таки убил? – произнесла женщина, дождавшись, когда ее гости сделают по глотку. – Как и грозился?

Кира поперхнулась и невольно закашлялась. Да и невозмутимый Пантелеймонов отставил в сторону свою чашку.

– Да вы пейте! – всполошилась молодая хозяйка, придвигая к Пантелеймонову поближе тарелку с облитыми шоколадной глазурью пряниками.

Кира тоже любила эти пряники из пушистого и одновременно упругого теста и с отличным шоколадом, но сейчас они бы ей и в горло не полезли.

– Что вы слышали? – почти выкрикнула она.

Но Варна не обратила на нее никакого внимания.

– И почему я вчера не вызвала милицию! – простонала хозяйка. – Господи, какой грех теперь на мне! Что же мне делать?

– Вы должны для начала все рассказать нам, – вкрадчиво посоветовал ей Пантелеймонов. – И облегчить тем самым свою совесть!

– Вы думаете? – оживилась женщина. – Да, вы правы! Рассказать и облегчить! Сейчас я вам все расскажу! Немедленно!

Немедленно у нее не получилось. Потому что на кухню притопал младший мальчик в гордом одиночестве. И встал на якорь у стола, вперив немигающий взгляд в пряники.

– Обедать скоро, – возмутилась мать. – Не дам!

Мальчик так же молча повернулся и ушел. Неизвестно, о чем он сообщил братьям. Только пока Варна собиралась с мыслями, все ее трое сыновей уже стояли в кухне.

– Мама, – укоризненно обратился к ней старший. – Мы тоже хотим чаю!

Варна хотела продолжить воспитывать сыновей, но, поймав умоляющий взгляд Пантелеймонова, передумала.

– Вот, – сунула она каждому из своих детей по прянику. – Берите, но не вздумайте потом отказываться от супа.

Торжествующая процессия из трех малолетних шантажистов удалилась. А их мать смогла вернуться мыслями к тем событиям, которые интересовали Пантелеймонова и Киру.