Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада

Какую стратегию предлагает Европа? Все большую популярность получает идея квотирования и стимулирования желаемой или замещающей иммиграции. Для иммигрантов вводится экзамен по языку, политической организации и основам истории страны их пребывания. Разрабатываются программы предоставления жилья и социальных услуг, призванные не допустить обособления мигрантов и их изоляцию. Большинство стран ЕС включает решение этих задач в комплексные социальные программы, ориентированные на обеспечение равных возможностей доступа на рынок труда. Особенно серьезные усилия предпринимаются для вовлечения детей мигрантов в систему начального и среднего образования и т. д. Однако предлагаемое в странах ЕС «лекарство» может оказаться хуже «болезни». Во-первых, такого рода мультикультурная политика требует все более серьезных затрат. Во-вторых, важным предостережением служит то, что уровень экономической активности иммигрантов трудоспособного возраста в Европе значительно ниже, чем у местного населения. Хотя уровень рождаемости в семьях иммигрантов со временем снижается, он все равно остается выше, чем у европейцев. Тем самым дешевая рабочая сила мигрантов уже в следующем поколении оборачивается дополнительной нагрузкой на социальную инфраструктуру Европы, и так уже не столь эффективную. То есть тактический выигрыш в прошлом может привести к стратегическому проигрышу в будущем, поскольку массовая иммиграция окончательно разрушает важнейшую опору европейского благосостояния – социальное государство. Таким образом, в Европе, где к середине XXI в. от четверти до трети населения будут составлять «мусульмане», вряд ли удастся сохранить собственные социокультурные основания и идентичность, которые уже сегодня размываются. Количественное соотношение стареющего европейского населения и молодых иммигрантов рано или поздно поставит на повестку дня вопрос о перераспределении власти, где источником политических претензий послужит иная расовая и конфессиональная идентичность, культивируемая в рамках политики европейского мультикультурализма. Неизбежные существенные изменения претерпит способность Европы проводить самостоятельную внешнюю политику.

В результате социальной изоляции и скрытой дискриминации в западноевропейских странах формируются все более крупные меньшинства, зачастую создающие свои анклавные поселения в крупных городах, в которых они стремятся сохранить свою этнокультурную идентичность, основанную чаще всего на исламе. При этом практика показывает, что политика мультикультурализма в европейском варианте фактически облегчает не интеграцию в принимающее общество, а консолидацию иммигрантских групп. Пример значимости пространства гетто как места концентрации людей с одинаково низким социальным статусом для массовой мобилизации показали бунты молодежи цветных окраин Парижа осенью 2005 года.

Уместно вспомнить примеры политических оценок, даваемых европейскими лидерами. В 2009 г. президент Франции Николя Саркози, обращаясь к мусульманам, отметил: все, что бросает вызов христианскому наследию страны и республиканским ценностям, «обрекает на провал» умеренный ислам во Франции. В октябре 2010 г. канцлер ФРГ Ангела Меркель признала полный провал попыток построить мультикультурное общество в Германии. Она тогда заявила: «Идея мультикультурного общества провалилась, провалилась абсолютно. Тот, кто хочет жить в Германии, должен говорить по-немецки». Глава британского правительства Дэвид Кэмерон на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2011 г. также заявил, что политика мультикультурализма потерпела полный крах. Кэмерон заметил, что европейские страны вынуждены терпеть «сегрегированное сообщество, которое не разделяет наших ценностей», невмешательство в дела тех, кто отвергает западные ценности, себя не оправдало и радикализация мусульман в Европе очевидна. По его мнению, выход – в «мускулистом либерализме»: национальная идентичность вырабатывается за счет демократии, равных прав, главенства закона и свободы слова.

22 июля 2011 г. в европейскую историю было вписана новая беспрецедентная страница. Имя Андерса Брейвика стало не просто известным, а нарицательным. Для одних европейцев оно стало символом фашизма, правого экстремизма и крайнего национализма, а для других – олицетворением идеи «спасения Европы от ислама».

Волею случая я оказалась в Норвегии в дни национального траура и была свидетелем происходящего в Осло. Возьму на себя смелость утверждать, что такой Брейвик вполне мог бы появиться в любой стране Европы. Однако преступление такого масштаба вряд ли могло произойти в странах за пределами Северной Европы, там силы правопорядка потенциально готовы к предотвращению подобного. Для Норвегии же, как и для ее скандинавских соседей, трагедия стала неожиданной, первой в послевоенной истории.