Мультивёрс III

Парень не мог насытится воздухом, а сердце готово было выпрыгнуть из-за этого марафона, да и его печень не вовремя решила ему припомнить о последствиях распития спиртного – в общем, получился полный набор “одноразового бегуна”.

Хулиган засел в темном переулке на какой-то картонке. Учащенно дыша, парень поглядывал на красное свечение во тьме близ помойки. Он сделал пару шагов к нему, как вдруг ему в лицо прилетел нож! Спустя пару мгновений бездыханное тело Сержа лежало в темном переулке.

Потекший скелет в черном одеянии левитировал в абсолютной пустоте.

– Глупец! Он испортил свою же игру! Вторая глава пошла насмарку!

Прокричал Создатель, и его крик еще пару мгновений раздавался эхом в абсолютном мраке.

Он, приложив руку к груди, извлек из себя половину красного сердца, которое хоть немного предало света этому месту. Создатель ударил по половине сердца, излучающего ярко-кровавый свет.

Он открыл глаза. Пред ним предстало фиолетовое небо с плывущими по нему серебристыми облаками.

Создатель тут же осмотрел свое тело. Он был одет в черную мантию с большим воротником. Из его тела больше не текла черная жидкость, да и левитировать он перестал, ведь у него появились ноги.

Создатель коснулся своей груди, и из нее было извлечено фиолетовое сердце. Он, пролив свою последнюю фиолетовую слезу, промолвив:

– Видимо в другой раз…

Он ударил по сердцу, произнеся заветное слово: “перезаписать”.

Энджи не очнется

Бездыханное тело Энджи окутывал легкий сквозняк. Медбратья не дали ему долго разлеживаться на полу, и тут же подняли его обратно, и продолжили выносить его из школы. Серый в это время схватил мать скелета позади за запястье, дабы та не повторила инцидент. Она упорно противилась, вскрикивая:

– Да что ты себе позволяешь, ничтожный плебей?!

На что Серый реагировал лишь пустым молчанием, что еще больше бесил мамашу пострадавшего скелета.

И вот нашего Энджи увозят на машине скорой помощи. И под завывающий зов сирен автомобиля, пусть и не все, но транспорту уступали дорогу, и наш скелет был доставлен в больницу.

В это время к величавому дому Спейсов подъезжала карета, сделанные из темного дуба покрытого резьбой с изображением костей и черепов. Скелет полутора метров ростов – кучер, выдвинув у входа в карету ступени, открыл дверь покорно клонясь своей госпоже. Натали же не спешила покидать столь удобный транспорт, сверху донизу забитый бархатными подушками. Она провела своей белоснежной перчаткой о стенку солна кареты, также обитую бархатом темного цвета, от которого отдавало запахом ежевики.

Натали вышла из кареты, и подведя палец перчатки, которым она проверяла чистоту салона, навела его к пурпурному солнечному свету. Она увидела чуть почерневшую у кончиков перчатку, и резко обернулась на кучера. Она без единого слова с пустым взглядом сделала пару шагов к нему. Кучер поднял глаза к госпоже, но все еще продолжал склонятся перед ней. Она положила обе свои руки ему на шею, и приподняла скелета. В глазах скелета читались бегающие глаза, которые одновременно с этим еще и тряслись. Он успел лишь тихо вымолвить:

– Госпожа?

И после сих его последних слов, она резко крутанула его шею. Череп кучера был мгновенно прокручен на идеальные сто восемьдесят градусов, а его тело упало на землю. После чего в руке Натали появилось изумрудное сияние из под чуть грязной перчатки. Она сняла ее, и бросила в своего уже покойного слугу. Затем госпожа сжала руку, от которой исходило зеленое свечение, и спустя мгновение из под земли под грудью кучера возросла изумрудная кость, проткнувшая его светло-голубое сердце насквозь. Оно разбилось, а костлявое тело обратилось в прах, который безвозвратно унес скитаться ветер, а оставшаяся форма скелета так и осталась лежать на прохладной дороге.

Натали с тем же холодным бесчувствием зашла на территорию дворца, распахнув величавые ворота. И подходя до дома, она заметила за сапфировым деревом трех озорных скелетов. Госпожа, строга смерив их взглядом, приказала:

Паркуйте карету, оболтусы мелкие!

И продолжила свой путь до дворца, поглядывая на опадающие листья с деревьев.

– Развели мне тут свинарник! А кто листья то убирать будет?!

Вскрикнула Натали.

В это время ее дочь – Лили, поглядывала в пурпурное дугообразное окно. Сквозь него она видела всё. Вплоть от убийства кучера, до маленьких детей, которые столкнулись с валяющейся на дороге одежде своего отца. Лили чувствовала всё тоже что и они. Те же дорожки слез шли с его пустых глаз, разве что золотыми речушками. Та же дрожь охватывала маленькую девочку, то и дело будоражат ее разум. Чувствовать всю ту боль. Боль разбитого сердца, от рук собственной матери… Девочка впала в истерику. Слезы золотистому каплями света озаряли подоконник, на котором томилась Лили. Взгляд на улицу так пугал девочку.

Водопад из желтых слез девочки, прервало открытие двери. Эмбридж прошлась по комнате, и заприметив портфель Лили, недавно вернувшейся со школы, спросила:

– Ты сделала уроки?

На что Лили утерла слезы, и с небольшой дрожью в голосе, тихо ответила:

– Да, Эмбридж, сделала…