Мумия

– Послушай, я предлагаю тебе выбор. Поехали со мной, и оставь этот бред навсегда. Или прыгай на пароход и возвращайся в ад, чтобы спасти весь мир.

– Я уже забронировала билеты, спасибо.

– Чудесно, – хмыкнул Ричард.

– Чудесно, – согласилась девушка.

О'Коннелл лихорадочно искал достойный ответ, чтобы поставить Эвелин на место и вернуть к реальности. Нужно найти такой аргумент, который заставил бы ее задуматься и вообще мыслить здраво, как и Рик.

– Чудесно! – с сарказмом повторил он и, выходя, с шумом захлопнул за собой дверь.

Только сейчас он заметил, что сжимает в кулаке какой-то предмет из нижнего белья Эвелин. Он распахнул дверь, швырнул туда непонятную часть туалета и направился вниз, чтобы хорошенько выпить.

Через несколько минут О'Коннелл уже сидел в баре, вонючем заведении неподалеку от форта. Несмотря на то что день был в самом разгаре, забегаловка ломилась от посетителей. Грязные стены помещения освещали газовые рожки. Солдаты и бывшие солдаты Его Величества, а также солдаты удачи погружались в смесь из плохих женщин и такого же качества спиртного, чтобы забыться и расслабиться. На потолке лопасти вентилятора медленно месили пласты дыма и испарений от тел.

О'Коннелл устроился за столиком между Джонатаном и его приятелем Уинстоном Хевлоком. Тот служил в Королевских военно-воздушных силах и провел в Египте бог знает сколько времени. С красными глазами и носом, с густыми, как у моржа, усами, он был «последним обломком» Британских ВВС, все еще прикомандированным к гарнизону Каира. Остальные, по выражению Уинстона, «ребятки» либо погибли в воздушных боях и были похоронены в песках, либо переведены в более комфортабельные для службы места. Бывший пилот истребителя, Хевлок теперь играл роль воздушного такси для британских офицеров и проводил больше времени в кабаке, нежели в воздухе.

Через десять минут совместной атаки на бутылку виски Рик и Хевлок превратились в закадычных друзей.

– Рик, старина, – вещал Уинстон. – С тех пор, как закончилась Великая война, трудно отыскать таких стоящих парией, как мы.

– Даже удивительно, – соглашался О'Коннелл.

– Иногда я жалею, что не погиб в сиянии славы, как многие ребятки. Теперь мне приходится торчать в этой вонючей клоаке и гнить от тоски и пьянства.

Джонатан меланхолично поднял стаканчик с виски ко рту, но Хевлок выхватил его и опрокинул в свою пасть.

– Черт возьми, Уинстон! – возмутился Джонатан. – Это что еще за дела?

– Это пойло недостойно тебя, – пробурчал Хевлок, еле отрываясь от табурета и с трудом сохраняя равновесие. – Пусть никто не скажет, что Уинстон не готов пожертвовать собой ради друзей.

– Благодарю за такую заботу, – сухо прокомментировал Джонатан.

– Все отлично, ребятки, – старый пилот с размаху шлепнул приятелей по спинам. – Ну, мне пора на летное поле.

И он, пошатываясь, вышел из кабака.

О'Коннелл вопросительно поднял бровь:

– И ты бы согласился лететь с таким пилотом?

– Уинстон никогда не поднимается выше бумажного змея. Бармен!

Пока Рик и Джонатан мирно попивали виски (напиток был действительно отвратительным), в бар заглянули Хендерсон и Дэниэлс и тут же устроились рядом за стойкой. Рука последнего до сих пор покоилась на перевязи. Хотя оба вымылись, побрились и переоделись в свежие рубашки, вид у кладоискателей был потрепанный.

– Ну, – тяжело вздохнул Хендерсон, обращаясь к Рику. – Мы уже упаковались и взяли билеты до Александрии. Пароход отплывает завтра утром.

– Что, торопитесь домой под крыло к мамочке? – съязвил уже порядком нагрузившийся Джонатан.

Хендерсон оскалил зубы, но это не было улыбкой.

О'Коннелл аккуратно тронул американца за плечо:

– Не обращайте внимания на этого дурачка.

–  Да что там, на круглого дурака, – печально закивал Джонатан. – Присаживайтесь, джентльмены. Моя сестра нас всех угощает.

Хендерсон устроился рядом с О'Коннеллом, но мрачный Дэниэлс, словно размышлявший, не вышибить ли Джонатану мозги, оставался стоять.

– Так вы считаете, что эта ходячая куча опарыша будет нас преследовать? – спросил Хендерсон Рика.

– Не знаю. Кажется, сезон египетских казней завершился. Как забавно... Стоило нам выбраться из того жуткого места, все происшедшее с нами воспринимается как сон.

– Скажи об этом Бернсу! – огрызнулся Дэниэлс, упорно продолжая стоять возле бара.

– Кстати, как он себя чувствует? – забеспокоился О'Коннелл.

– А ты сам как думаешь, черт побери? Как он может себя чувствовать, если ему вырвали глаза и язык?!

И Дэниэлс, мотая головой, пулей вылетел из кабака.

– Не обращай на него внимания. – Теперь настала очередь Хендерсона извиняться за своего товарища. – Просто... Ну, вы же можете представить себе... Если у вас вырвать язык и глаза, Ну, просто как страницы из ненужной книги! На месте Бернса я бы уже давно застрелился.

– Может быть, когда вы вернетесь в Штаты, там сумеют ему помочь, – пожал плечами О'Коннелл, взбалтывая виски в стакане.

– Если хочешь знать мое мнение, – печально произнес Хендерсон, – есть только один способ помочь этому несчастному – убить его.

Хендерсон опрокинул стаканчик виски и тут же заказал себе еще один.

*   *   *