Мумия блондинки

—  Мне было неловко, но я, разумеется, был любезен с мисс Ловеринг, однако как только она удалилась, потребовал объяснений. Грейс поведала мне очень трогательную историю. Знакомые девушки знали, что она отправилась в театр, чтобы встретиться там со своим другом. В последнюю минуту выяснилось, что он не сможет приехать, а Грейс очень не хотелось, чтобы ее знакомые решили, будто тот ее обманул. Она заявила, что все к ней плохо относятся, особенно какая-то Норма, так что все они ухватятся за возможность над ней посмеяться.— Локвуд развел руками.— Таким образом я сыграл роль ее друга.

Я была ошеломлена. Если этот фатоватый актер говорил правду, то поведение Грейс в тот фатальный вечер вообще становилось необъяснимым. И куда девался ее пылкий поклонник, автор бесчисленных заказных писем?!

Я ждала, что лейтенант задаст актеру вопросы, но он молча ждал продолжения.

—  Итак, выслушав это объяснение, мистер Локвуд, вы вместе с Грейс пошли смотреть последний акт «Федры»?

— Да, и Раулен была потрясающа! Когда все кончилось, я хотел пойти за кулисы и выразить ей свое восхищение, надеясь отделаться от этой Хау. Но Грейс, видите ли, понадобился автограф Раулен. Она очень настойчиво просила меня пойти с ней вместе. Пришлось уступить. Но когда после спектакля она взяла меня под руку и так прошествовала к выходу, это было уже слишком! Мало того, она заставила меня болтаться поблизости, а сама побежала поговорить с мисс Ловеринг.

Наконец мы попали за кулисы. Раулен, конечно, была рада видеть меня. «Дэви,— сказала она,— вы выглядите еще моложе и красивее...»

— Одну минутку,— торопливо прервал его Трент.— Раулен дала свой автограф?

— Конечно. Как правило, получить у нее автограф очень трудно, но если действовать через меня...

Мимикой он дал понять, насколько близко знаком с великой Раулен.

—  Она расписалась на том же листке, что и вы?

—  Полагаю, что да. Хау вынула его из своей сумочки.

—  И убрала снова в сумочку?

—  Очевидно.

Он явно считал эти вопросы не имеющими никакого значения, но я-то поняла, в чем дело. Когда мы нашли сумочку Г рейс в карьере, никакого листка с автографами в ней не было. Именно это и беспокоило детектива.

—  В том, что произошло дальше, виновата была Раулен. Ей пришло в голову, что Хау — моя нареченная из Филадельфии. Прежде чем я успел что-то сказать, она напросилась ко мне в гости и решила устроить подобие вечеринки по случаю моей помолвки. Я мог бы ей объяснить, что она ошибается, но ведь принять у себя Раулен весьма почетно. И я решил, что сумею развеять это недоразумение позднее. Таким образом я оказался вновь с Грейс Хау.

Эта девица пристала ко мне как репей. Я надеялся отвертеться от нее, когда вернулся сюда переодеться. Но она караулила меня у служебного входа и поехала со мной в гостиницу. Там в ожидании Раулен мы просидели несколько часов. Такой нестерпимой скуки я не испытывал за всю свою жизнь. Наконец ожидание стало невыносимым. Я позвонил в апартаменты Раулен. Представьте себе, она обо всем позабыла! Ее горничная сообщила мне, что хозяйка отправилась на вечер, устроенный в ее честь Мак Клингиком и Китом Корнеллом.

К тому времени я уже не на шутку волновался из-за этой Хау. Не потому, что сомневался в ее порядочности, нет. Она не шумела и не скандалила — просто очень тихо сидела в уголке. Но мне не хотелось, чтобы опа торчала у меня до конца моих дней. Я рассказал ей о Раулен, что давало мне возможность выпроводить, наконец, мою незваную гостью из дома. Спросил ее, не считает ли она, что пришло время возвращаться к себе. Она не сразу ответила. Помолчав, сказала, что скоро уйдет, но сначала хотела бы чего-нибудь выпить.

Я знала Грейс Хау больше двадцати лет. Мне было известно, что она не брала в рот спиртного, точно так же как не употребляла косметику. Однако в день своей смерти она не только сильно накрасилась, но и попросила выпить. Что же с ней случилось?

—  Я принес ей бокал виски,— продолжал Локвуд.— Она выпила его залпом, словно это была вода, а она страдала от жажды. Мне ее снова стало жаль: девушка казалась мне одинокой и всеми забытой. Вот тут-то я и допустил серьезную ошибку — стал говорить, что понимаю, как ей тяжело из-за того, что ее бросил друг.

Она сразу вышла из себя, вернее сказать, буквально обезумела. Возможно, тут сыграл роль выпитый бокал, но глаза ее засверкали. Она обвинила меня в том, что я издеваюсь над ней, как Норма в колледже. Ее вовсе никто не обманывал и не бросал. Просто ее приятель договорился с кем-то еще о встрече и не смог ее отменить. Я попытался успокоить девушку, но ничего не вышло: она только еще больше разошлась. Наконец метнулась к своей шубке и вынула из кармана письмо.

— Почитайте,— приказала она,-— раз не верите, что он без ума от меня.

— Вы видели конверт? — спросил Трент,— Это было письмо с пометкой спецдоставки?

— Наверное. На конверте было много марок.

— Вы его читали?