Мумия блондинки

Постепенно я начал сознавать, в каком тяжелом положении оказался. Я убил девушку второй раз в жизни. Это было ужасно само по себе. Но убил не просто девушку, а Грейс Хау, которая имела — как бы это выразиться? — какую-то абсурдную тягу ко мне и которая преследовала меня не далее как сегодня вечером, грозилась обнародовать то, о чем я так страстно хотел забыть. Мисс Ловеринг была свидетельницей очаровательной сцены, которую устроила мне Грейс в театре. Мисс Перриш знала, что Грейс представляла собой реальную опасность моему благополучию и моему семейному счастью. Она также знала, что я поехал к Грейс один. Обе женщины знают, что у меня были не только основания, но и возможность убить Грейс Хау.

И вот она лежит мертвая возле колес моей машины.

— Один момент, доктор Хаднатт,— вмешался Трент.— Скажите нам, видели ли вы Грейс на дороге до того, как ваша машина сбила ее?

— Не видел, лейтенант. Как я и говорил, в это время я включал «дворники» и до того, как почувствовал удар обо что-то, на дороге ничего не заметил. Естественно, я сразу вспомнил тот первый несчастный случай, с его страшными последствиями, и отдавал себе отчет в том, чем грозит мне этот второй случай. Конечно, в тот момент я был не в состоянии трезво все обдумать — у меня в голове была одна мысль: никто не должен узнать о случившемся. Я положил тело Грейс к себе в багажник. Одежда промокла от дождя, и я завернул ее в ковер. Потом вспомнил про камень. Его нельзя было оставлять на дороге. Я поднял камень и подумал, что дождь смоет с него все следы, но все же решил войти в каменоломню и положить его среди других таких же, полагая, что гам камень не найдут. Потом вернулся к машине... Тут я услышал шум проезжавшего по шоссе автомобиля и выключил фары.

Не сочтите это малодушием, но на минуту у меня появилось желание выбежать на шоссе навстречу этой машине и покончить разом с тем кошмаром, в каком я оказался. Но когда я увидел машину мисс Перриш, то отказался от мысли о самоубийстве. Я не имел права так ее подводить.

Я догадался, что мисс Перриш спешит на станцию техобслуживания. На обратном пути она может заглянуть в карьер. Мне необходимо до этого отсюда уехать, решил я. У меня не было определенного плана. Я вспомнил, что в Грейвилле была больница, и я знал тамошнего врача. Дорога туда была тихая и спокойная — вот я и поехал туда.

И, только добравшись до моста за городом, начал соображать, что делаю: везу мертвую девушку километров за двадцать от того места, где она была сбита. Как это можно объяснить? Меня спросят, почему я не повез ее в больницу Вентворта или колледжа. Подумают, что Грейс, может быть, удалось бы спасти, если бы я поспешил с ней к ближайшему врачу. Вряд ли поверят, что это не было предумышленное убийство.

Я остановил машину, вышел из нее, снова осмотрел Грейс, пощупал ее пульс, чтобы полностью убедиться... Можете быть уверены, мистер Хау,— обратился он к Джерри,— что если бы у нее были хоть малейшие признаки жизни, я отвез бы ее в больницу. Я не прощу себе то, что сделал с вашей сестрой, и не прошу вас простить меня. Могу только добавить, что я поступил как трус, и к тому же глупо, потому что в тот момент почти ничего не соображал. Я отнес тело Грейс к воде. Вряд ли вы захотите слушать продолжение, мистер Хау.

Джерри, со смертельно бледным лицом, посмотрел на Роберта Хаднатта и хриплым голосом пробормотал:

— Представляю, каково было вам, как это было ужасно!

Мне показалось, что Джерри хотел сказать что-то еще, но не нашел слов.

— Благодарю вас... Остальное вы знаете. Я поехал домой и лег в постель. Моя жена спала и ничего не знала обо всем этом. Я действительно собирался на следующее утро рассказать об этих страшных событиях мисс Перриш и спросить у нее совета. Но когда она решила, что я ездил на собственной машине, когда с ее помощью мне было легко солгать и получить алиби, я смалодушничал, поверив, что теперь в безопасности. Оставалось только позаботиться о машине, так как кто-то по дороге мог ее заметить, и я уговорил жену поменять цвет. Боюсь, что это тоже было глупо.

Помолчав, он заговорил более уверенно:

— Хочу, чтобы все вы твердо запомнили одно. Я бы непременно признался во всем, если бы подозрения пали на невинного человека. И еще: я никогда не давал Грейс повода думать, будто я интересуюсь ею не только как подающей надежды студенткой. Я никогда не писал ей никаких писем, и — он слегка пожал плечами — вы должны мне поверить, что я не имею ни малейшего понятия, кто убил Норму Сейлор.

Неожиданно я поняла, что признание Роберта не разрешает загадку убийства Г рейс Хау. Так и осталось неизвестным, кто писал ей бесчисленные письма, с кем она надеялась встретиться в театре. Ну и конечно же, мы по-прежнему не знаем, с кем она намеревалась встретиться так поздно в карьере, не говоря уже об убийстве Нормы, которое, несомненно, связано с трагедией Грейс.

— Итак, лейтенант, я готов,— твердо проговорил Роберт.