Мумия. Приключения продолжаются! (СИ)

— Послушайте, Густав, мне кажется, на сегодня уже хватит. Мы ничего не найдём сейчас. Лучше продолжить завтра с утра пораньше, — Петер Крюгер, заместитель Лейнингена, вывел того из раздумий. — Давайте отдадим команду к отбою!

— А мне так не кажется! — холодно ответил начальник экспедиции. — Если вы устали, идите к себе в палатку и хорошенько выспитесь! А работа продолжится, даже если придётся делать это всю ночь!

— Хорошо, как скажете, — Крюгер не стал возражать.

Он помялся немного, а затем действительно поплёлся к себе в палатку.

Густав достал очередную сигарету и закурил, продолжая гипнотизировать взглядом то место, где сейчас работали туареги. Их лопаты и мотыги снова и снова вгрызались в песок, углубляя котлован всё больше и больше вниз. Так продолжалось ещё около получаса, и Лейнинген, внешне остававшийся таким же невозмутимым, как обычно, уже стал думать, что всё-таки ошибся, и искать придётся заново в другом месте. Он готов был осчастливить рабочих заветным: «Всё, на сегодня закончили!», когда под очередным слоем вдруг обнаружилось нечто любопытное, явно рукотворного происхождения.

Плита, слегка наклонённая, размером примерно два на три метра, вся покрытая иероглифами. Глаза Густава жадно пожирали её, а его сердце учащённо забилось. Вот он, вход в гробницу! Наконец-то! Он выбросил недокуренную сигарету и бросился к лестнице, приставленной к одному из краёв котлована.

― Разойдитесь! Пошли все прочь! ― на их собственном языке закричал он на туарегов, столпившихся вокруг плиты и рассматривавших нанесённые на неё надписи и рисунки.

Оказавшись внизу, Лейнинген принялся руками расчищать остатки песка и жадно стал читать. Его глаза бегали от строки к строке, и с каждым мгновением улыбка удовлетворения всё больше проступала на лице мужчины.

— Это оно, Густав? — Крюгер и другие археологи следом за своим руководителем спустились вниз.

— О, да! — последовал довольный ответ и тут же. — Скорее, я хочу попасть внутрь! Ломайте!

— Может быть, стоит сначала доложить о находке нашему руководству? — предложил один из учёных.

— Доложить о чём?! Что мы нашли старую плиту? Там от нас ждут конкретных результатов, и вы это прекрасно знаете! Доложим, когда подробно исследуем гробницу!

Пререкаться с Лейнингеном больше не стали. Плиту быстро сфотографировали и приготовились взрывать. При этом арабы стали выказывать заметное беспокойство: они успели кое-что прочитать из иероглифов, и это им совсем не понравилось. Надпись на плите грозила страшным проклятием тем, кто попробует вторгнуться внутрь.

Несколько особенно рьяных туарегов попытались даже помешать закладке взрывчатки, и были практически сразу расстреляны находившимися здесь на такой случай бойцами СС. Остальных Густав планировал уничтожить позже: они могли ещё понадобиться как пушечное мясо. Ведь, кто знает, какие ловушки могли охранять вход в гробницу: древние египтяне были изобретательны на этот счёт.

Вскоре плита была благополучно взорвана, и куски её, продолжавшие лежать в проходе, заставили оттаскивать тех же туарегов. Те неохотно подчинялись, косясь на стволы автоматов, направленные на них. И всё же проклятия они боялись явно больше, потому что заходить внутрь, когда проход был расчищен, никто не спешил. Даже несколько коротких очередей, выпущенных в песок рядом с их ногами, не возымели действия.

— Ты можешь убить нас всех до одного, но мы не станем помогать злу вырваться наружу! А там, — молодой туарег указал пальцем в темноту прохода, который закрывала плита, — настоящее зло, такое, которое вы себе и представить не можете! Вы же видели, что было написано на той плите!

— Я в любом случае вас всех убью, но сначала вы войдёте в гробницу! — спокойно и даже с лёгкой улыбкой ответил Густав.

Он посмотрел на командира отряда СС, а тот понимающе кивнул в ответ.

В следующую минуту мощные удары нескольких солдат Рейха буквально втолкнули в проход группу туарегов, среди которых оказался и тот парень, что предупреждал Лейнингена. С криками они скатились по ступеням вниз. Вслед за ними, освещая себе путь мощными фонарями, и держа наготове автоматы, стали спускаться трое эсэсовцев.

Оказалось, что вниз ведёт довольно длинная лестница, не меньше ста ступеней. Стены также были покрыты иероглифами и рисунками, впрочем, солдатам они ни о чём не говорили. Уже оправившиеся от падения арабы теперь в нерешительности стояли посреди небольшого помещения, прижимаясь друг к другу, точно испуганные щенята.

Прямо напротив лестницы находилась дверь, сплошь испещрённая иероглифами, как и плита, что закрывала вход. По бокам стояли две статуи существ с головой собаки, олицетворявших бога Анубиса. По углам помещения расположились напольные светильники, в которых когда-то, очевидно, горел огонь. Само собой, сейчас никакого пламени там не было.

— Ну что там? — послышался сверху голос Густава Лейнингена.

— Пока ничего примечательного, профессор! Тут ещё одна дверь. Судя по виду, толстая и прочная. Похоже, придётся снова взрывать.

— Пока ничего не предпринимайте! Мы уже идём!