Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн

— Что может быть выше учения Будд и Патриархов? — спросил монах.

Бокудзю, не задумываясь, поднял вверх посох и сказал:

— Я называю это палкой. Как вы назовете это?

Монах молчал. Тогда Бокудзю снова поднял посох и спросил:

— Что может быть выше учения Будд и Патриархов, — разве ты не об этом меня спрашивал?

Монах по-прежнему молчал.

Великолепно. Поднимание посоха подобно преломлению хлеба Христом (без всех последующих комментариев и символов). Это половина жизни. Другая половина состоит в неизбежном опускании посоха и вкушении преломленного хлеба.

Другая история о Бокудзю — это история о том, как он, закрывая тяжелую дверь, (случайно) сломал Уммону ногу и тем самым (случайно) просветлил его. Слово «случайно» означает, что абсолютное действие тоже ущербно и подвержено случайностям, не говоря уже о таких не очень привлекательных его аспектах, как грубость, беспощадность, упрямство и внезапность. Что Бокудзю сделал потом? Оттолкнул сломанную ногу Уммона и как следует закрыл дверь? Извинился? Отвел пострадавшего к врачу? Об этом можно сказать не больше, чем Байрон говорит о смерти и браке:

Будущее обоих состояний принимается на веру,
Ибо писатели боятся своими домыслами недооценить
Все то, что следует потом.

Так, все дзэнские истории заканчиваются просветлением или продолжением неведения. Иногда мы желаем, чтобы они начинались там, где они кончаются.

Чтобы отличать Тодзана из этого случая от его тезки, основателя секты Сото, его называют Дзёсю Тодзаном, а второго — Кинсю Тодзаном, прибавляя к их имени место, где они жили. Тодзан родился далеко от Уммона и прошел длинный путь, чтобы увидеть его. Он встречается в случае XVIII, в одном из самых известных дзэнских коанов.

СЛУЧАЙ

Тодзан пришел к Уммону, чтобы учиться у него.

— Откуда ты пришел? — спросил Уммон.

— Из Сато, — ответил Тодзан.

— Где ты был летом?

— В храме Ходзи в провинции Конан.

— Когда ты ушел оттуда?

— Двадцать пятого августа.

— Побить бы тебя хорошенько! — воскликнул Уммон. На следующий день Тодзан пришел к Уммону, поклонился ему и сказал:

— Вчера вы [чуть было не] побили меня. Но я не сказал и не сделал ничего плохого. В чем была моя ошибка?

— О мерзкий толстопузый мешок! Зачем ты пришел сюда из Кодзэя и Конана?! — заорал Уммон.

Тодзан достиг просветления.

В оригинале слова «Побить бы тебя хорошенько!» имеют несколько толкований. Одни комментаторы переводят их «Я даю тебе шестьдесят ударов», другие — «Ты заслуживаешь шестьдесят ударов». Один автор полагает, что говорить о наказании больнее, чем на самом деле дать человеку шестьдесят ударов. Я сомневаюсь в этом. Правильнее будет считать, что Тодзана действительно побили, и он провел бессонную ночь, размышляя об этом унижении.

Слово «лето» в данном случае имеет особый смысл. В Индии лето — сезон дождей, когда монахи не могут выходить просить милостыню. Поэтому со времен Шакьямуни повелось, что в это время монахи собираются в одном месте, занимаются подвижничеством, поклоняются божествам и выполняют другие религиозные практики. В секте дзэн это время называется анго, гэ-анго или у-анго. Начало периода называется кэссэй, а конец кайсэй.

Несомненно, Тодзан считал, что поступил очень достойно и добродетельно, пройдя сотни миль, чтобы получить Истину из рук настоящего учителя. Именно за это Уммон и выругал его — за то, за что набожный Тодзан рассчитывал получить медаль. Мы должны найти спасение не только от наших грехов, которые объясняются нашими очевидными слабостями, но и от наших добродетелей. Даже если бы богатый юноша (Мф. 19, 16–26) раздал все свое богатство нищим, он был бы дальше от рая, чем Иуда или Ананий. «Прости нам добрые дела наши, яко и мы прощаем тем, кто делает нам добро».