Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн

Возможно, случилось следующее. Удар колокола возвестил о начале проповеди. Уммон наблюдал, как монахи собирались, бегая туда-сюда, и их мантии мелькали у него перед глазами. Он поднялся на кафедру, монахи угомонились и начали напевать сутры. Когда монахи закончили, Уммон сказал им: «Прозвучал колокол, и вы спешите одеть мантии, забывая о великой вселенной, о пылающих звездах и бездонном пустом пространстве между галактиками, о бесконечности вселенной, о вечности времени!»

Интересно, что Уммон толкает монахов в одну крайность, после чего будет толкать их в другую. Если монах приходит к нему, болтая о вечности и бесконечности, он очень скоро позволит ему отведать своей весьма конечной и мимолетной палки. Уммон критикует монахов если не за их дзэн, то, по крайней мере, за их дзадзэн, за их устремленность и сосредоточенность на том, что они делают. Он желает показать им, что «патриотизма недостаточно». Устойчивой и нерушимой веры в полубогов, решимости умереть за них недостаточно. Можно медитировать на том, как вы красите свои губы или губы своего Бога, но при этом вы упускаете из виду слишком многое. Но Гамлет говорит, что, если нам чего-то недостает, нам недостает всего. Одеваясь, мы одеваем вселенную, напоминает Карлейль.

Искусство Чая состоит в том, чтобы пить вселенную, прошлое, настоящее и будущее, одним глотком. Мир вокруг без конца и без края. Звучание целого слышно в ударах колокола, будь он церковным, школьным, тюремным или маленьким колокольчиком на шее у пасущейся коровы. С одной стороны, все волоски на нашей голове сочтены, равно как и все нитки в нашей одежде. С другой, у нас есть мысли, которые возносятся к вечности. Одно не может без другого. Но в то же время одно может без другого! Если одно есть Все, то одно есть одно, и Все есть все, и иначе быть не может.

КОММЕНТАРИЙ

Обычно изучение Пути и постижение дзэн возможно, когда мы не привязаны к звукам и образам. Хотя услышанный звук может даровать постижение, а увиденный образ может привести к озарению, ценность такого просветления невелика. Тебе, дзэнскому монаху, очень важно понять это и научиться направлять звуки, использовать форму и ясно видеть ценность каждой вещи, каждого проявления ума. И хотя это так, скажи мне, звук ли приходит в ухо или ухо идет к звуку? Но, если звук и тишина в равной мере забыты, что ты скажешь об этом состоянии? Слушая ушами, ты не можешь ясно слышать, но, слыша глазами, ты понимаешь, что такое подлинный слух!

Мумон вначале говорит о принятии образов и звуков как таковых, без привязанности и без отвращения к ним. Два известных примера дают нам Кёгэн, который был просветлен, когда камешек ударился о бамбуковый стебель, и Рёйун, который постиг истину, созерцая сливовый цвет. Но видеть что-то необычное в звуке от удара камешка или в цветущих сливах было бы ошибкой. Все настолько естественно, насколько естественным оно может быть.

Об источнике звука говорится в главе III Сурамгамасутры:

Будда промолвил: «Звук колокола распространяется в пространстве и времени, но как мы осознаем его? Приходит ли звук в наши уши или уши идут к источнику звука? Если этого [каким-то образом] не происходит, мы не можем слышать. Поэтому следует понять, что ни в слышании, ни в звуке нет ничего особенного. По ошибке слышание и звук оказываются в разных местах. Изначально же здесь нет ни причины и следствия, ни естественного закона».

Но слова Будды — лишь часть общего учения Ланкаватара-сутры, которую перевел на английский Д. Т. Судзуки (глава II, разделы IV и XXXV).

Слышание глазами и другие варианты смешивания ощущений — это одна из отличительных черт Будды.