Мун

Джой ничего не сказала. Это не его дело, и она не хотела, чтобы их с Муном отношения стали историей для вечерних новостей, если он расскажет что-то репортёрам.

— Какие бы аргументы вы не приводили, что бы там ни было, этот парень по вам с ума сходит. Я проработал двенадцать лет и какого только дерьма не видел. Прошу прощения за мой французский. Хотя он держался, как не в чём ни бывало, но это сразу изменилось, когда вы вырубились. Может, он не говорит то, что вы хотите от него услышать, или ему нелегко показывать свои чувства. — Он помолчал. — Но одно он скрыть не может: то, как много вы для него значите, понимаете? Дайте ему перерыв и не выкручивайте яйца, если вы поругались. Он едва не заставил здешний персонал намочить штаны, потому что угрожал раскидать всех, если попытаются заставить его отойти от вас, пока зашивали рану на руке. Они так быстро доставили вас в травматологическое отделение и обратно, потому что боялись напортачить или тянуть время, или не обеспечить вам лучший уход. Он этого потребовал.

— Спасибо что рассказали об этом. Я немногое помню после ранения. — Она взглянула вниз, на толстую повязку на руке. — Я, кажется, упала в обморок.

— Вы будете чувствовать слабость несколько дней, и доктор рекомендовал соблюдать постельный режим и пить много жидкости. Они хотят оставить вас на ночь. И вам нельзя двигаться без посторонней помощи. Они говорили что-то про головокружение и возможные обмороки. Врачи обсуждали, не дать ли вам другие обезболивающие, но Мун не позволил. — Офицер хмыкнул. — Сказал, врачи ОНВ будут вас лечить. Он на самом деле никому не доверяет.

— Он и не будет.

Полицейский угрюмо кивнул.

— Верно. Я так думаю, врачи и медсёстры к его любимчикам не относятся.

— Видам тяжело доверять нам. Единственные люди, с которыми они имели дело на протяжении почти всей жизни, — те, кто надевал на них оковы и таскал на осмотры.

— Понятно.

Джой взглянула на стол, где был телефон, обдумывая, попросить ли офицера подать его. Ей нужно позвонить семье, сказать, что она в больнице. «Я должна рассказать всё о Муне». Она отбросила эту мысль. Лучше будет подождать и выяснить, есть ли у них будущее, прежде чем вовлекать всех в свою личную жизнь. То, что она скрывала всё так долго, может ранить их. Пусть и для защиты Муна, но они могут не понять.

— Хотите сока?

Она заставила себя улыбнуться.

— С удовольствием. Спасибо.

Джой уставилась на дверь, размышляя о том, что там за ней происходит. Мун покинул Хоумлэнд без разрешения? Быть не может.

Нельзя преодолеть тридцатифутовые стены так, чтобы никто не заметил. 466, которого она знала, с удовольствием нарушил бы правила. Для него это являлось чем-то вроде игры — сбежать от охранников, чтобы исследовать те места на четвёртом участке, куда ему ходить не разрешалось.

Как же сильно она хотела остановить время, чтобы они оба смогли вернуться в прошлое. Но все изменилось, так же, как и он.

Она сказала Муну «Я люблю тебя». Слова вырвались внезапно, когда Джой поняла, что никогда уже не будет шанса произнести их, если всё окончится плохо.

Вдруг стало очень важно, чтобы он узнал, что она чувствует. Его реакцию она никогда не забудет. Он сделал шаг назад. Едва заметное движение, но от неё оно не ускользнуло.

Джой закрыла глаза. «Продвигайся медленно. Не торопи его. Я никогда не переставала его любить, а вот он, наверное, очень старался забыть меня».

* * * * *

Мун понял, что по уши в дерьме, когда Тим Оберто протопал по коридору ему навстречу с шестью оперативниками в полном боевом снаряжении за спиной. Мужчина не скрывал своего раздражения.

— Мун.

— Привет, Тим.

Мун поймал взгляд Трея. Никаких проявлений его обычного чувства юмора. Мун помрачнел и сжал губы, пока разглядывал тех, кто был за спиной командира группы.

— Где Харли? — Он был уверен, что просил о его присутствии, хотя детали ускользали из-за напряжённости того момента.

— Ему приказано оставаться в вертолёте и не показываться. Мы не хотим привлекать внимания больше, чем нужно. Здесь, внизу возле регистратуры, четыре новостных команды. — Тон Тима демонстрировал его недовольство.

Мун издал приглушённый стон.

— Уходим отсюда, пока не стало хуже. С каждой нашей минутой на земле их будет всё больше. Ты направишься прямиком в кабинет Джастиса, как только мы приземлимся. — Тим кивнул головой, указывая, что Мун должен идти первым. — Сюда.

— Я не уйду без Джой.

Лицо Тима покраснело, и он понизил голос, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

— Тебе приказано немедленно вернуться в Хоумлэнд.

Мун зарычал и сделал шаг назад. Он будет драться с любым, кто попытается помешать ему, вернуться к ней в палату, если они, конечно, посмеют.

— Без Джой — нет.

Трей встал рядом с Тимом.

— Мы же не хотим оставлять доктора Ярдс здесь. Все репортёры накинутся на неё, если мы это сделаем. Они просочатся через охрану, ты знаешь, к безопасности здесь относятся гораздо небрежнее, чем мы. Чёрт, всё, что им надо сделать, — надеть джинсы и футболку, купить в сувенирном цветы и игрушку, и они пройдут в её палату так, что никто и не узнает.