Мундиаль

— Ну, вот как бы вам объяснить? Вот у меня заключён договор с музыкальным издательством, пятьдесят на пятьдесят. Они контролируют, где мои песни звучат — радио, «YouTube», магазины, клубы, реклама и прочее. Собирают деньги со всех, а потом уже перечисляют мне. Но пятьдесят процентов забирают себе. То есть песни на пятьдесят процентов принадлежат издательству. Это и есть издательские права. Именно их выкупил Майкл Джексон.

— Обалдеть, как всё сложно, — Ещенко очистил и кинул в рот личи.

— А есть ещё авторские права на музыку, слова и аранжировку, — продолжил я и Дюха, внимательно вслушиваясь, кивнул головой. Остальные внимали с таким видом, будто я им откровения свыше говорю. Хотя откуда они это знать будут? Профессионалы на этом уровне настолько погружены в спорт, что мало чем интересуются вне футбола.

— Вот, например, Пригожин работал над песней «Новогодняя» — это уже будут его авторские права за аранжировку. Ещё и смежные права есть.

— А это что за зверь такой?

— Само исполнение песни, разные перепевки, фонограммы. Существуют ещё приобретённые авторские права. У Рязанского училища и детской академии «Динамо», которым я передал песни — именно они. То есть деньги за эти песни идут им, а не мне. Парни, пойдёмте лучше перекусим, а то я проголодался, — закончил я.

— Сань, что ты, как бедный родственник, бери папайю, — пододвинул ко мне тарелку Андрей. — Прикинь, нас вчера всей командой в Вену возили. По городу на экскурсионном автобусе катали. Жаль не разрешили шницеля с Захером попробовать, но повара обещали приготовить, если в четвертьфинал выйдем. Зато мы фруктов накупили! И папайю, и лонган, что мы ещё там взяли? — обратился он к Смертину. — А то я даже не знаю их названий.

— Это чомпа, а это вроде питайя.

— Мне, кстати, очень лонган понравился. Прикольные такие штучки. Они очень сладкие и сочные, напоминают чем-то желе. Я ещё хотел взять дуриан, он такой жёлтый и колючий, может видел в Валенсии? Жаль, что отговорили, надо было брать.

— Здесь нам только этого дуриана и не хватало. Ты просто не знаешь какой он вонючий. Жена раз купила в китайском квартале попробовать, так потом весь дом гнилым луком провонял, — покачал головой Смертин.

Ещенко откусил ломтик папайи.

— Она по вкусу на дыню похожа и запах такой… не очень приятный, ни с чем не спутаешь.

— Уговорил, давай и я попробую. Ни разу ещё не ел. А розовая и оранжевая чем-то отличаются?

— Розовая воняет меньше и более твёрдая. Может ещё не дозрела?

Я ухватил небольшой ломтик жёлтого цвета и осторожно отправил его в рот.

— Мгм… — осторожно пожевал я. — Действительно дыню напоминает, но ты прав, воняет чем-то таким непонятным. Нет, мне эта папайя не нравится.

— Бери лонган.

— Нет, Дюха, этими фруктами не наешься. Пойдёмте лучше в столовую или правильнее сказать в ресторан? — я вытер пальцы бумажным полотенцем и подал руку Андрею, подымая его с пола.

Через пять минут мы уже стояли возле входа в ресторан. У двери я тепло поздоровался с чем-то донельзя довольным Юрием Павловичем и главным врачом сборной Гришановым. Перекинулись парочкой шуток, а Андрей Викентьевич кивнул:

— Саш, после обеда зайди-ка к нам. Нужно будет тебя осмотреть перед занятиями. Можешь не спешить.

— Без проблем. Дюха, ты же знаешь куда идти? — повернулся я к Андрею.

— Ага, это на первом этаже. Я тебе покажу.

В столовой пахло одуряюще. Господи, наконец-то я поем! На обед я взял бульон с сухариками, какую-то красную рыбу со спаржей, салат из свежих овощей и два стакана яблочного фреша. Стол был рассчитан на четверых, поэтому я сел за один стол с Дюшей, Смертиным и Алдониным. Ребята попытались расспросить о поездке в Рязань, но мне вдруг так захотелось пить, что я выставил вперёд руку, останавливая их вопросы и потянулся к стоящей на столе бутылке воды. Отпив в два глотка полбутылки, я, вдруг, почувствовал, что мне стало трудно глотать. В горле запершило и я прокашлялся. Неужели обратно простудился? И снова начал пить. Но с каждым глотком мне становилось всё больнее и больнее. Что за херня!? Я помассировал пальцами горло и опять попытался прокашляться. Первым моё состояние заметил Смертин.

— Саня… у тебя губы распухли, — протянул он испуганно.

— Братан, ты что подавился? — кинулся стучать меня по спине вскочивший Дюха.

— Мне дышать тяжело… — просипел я и через боль добавил. — Глотать больно.

— Андрей Викентьевич, — заорал Алексей во всё горло, — Сане дышать трудно! У него лицо опухает прямо на глазах.

Гришанов оказался возле нашего стола, буквально через секунды. Увидев меня, он тут же побледнел и крикнул, чтобы вызывали неотложку и несли какой-то ящик с экстренной помощью. Я же пытался вдохнуть в себя хоть немного воздуха, но в горле как будто стоял ком, а язык по ощущениям вроде даже перестал помещаться во рту. Кожа на лице настолько напряглась, что даже онемела. В ушах стало звенеть, а в глазах мельтешить мушки. Ну вот, почему со мной всегда случается всякая ерунда?