Мундиаль

Я прошёл мимо арбитра и, улыбаясь, подмигнул ему правым глазом. Парагваец был профессионалом до мозга костей, но я увидел, как он улыбается уголками губ, поторапливая нас побыстрее занять свою половину поля. Я шёл на свою позицию и внезапно вспомнил, что повторил рекорд Олега Саленко. В 1994 году он в ворота сборной Камеруна тоже забил пять мячей в одном матче. Удивительно, но и там, и здесь в соперниках были команды из Африки. Теперь я знаю, в играх с какими сборными можно рассчитывать на результативность и достижение всевозможных футбольных рекордов.

Игра возобновилась и мы, окрылённые успехом, продолжили атаковать ворота тоголезцев. Дальним ударом из-за пределов штрафной отметился Саня Кержаков. Однако, его удар умело блокировал защитник и мяч, утратив инерцию полёта, оказался в руках голкипера Агассы. Я его фамилию специально прочитал на футболке. Теперь мне можно смело употреблять глагол «сАгассил», что будет означать — забил гол.

Главный арбитр встречи много времени добавлять не стал, прибавив к первому тайму всего две минуты. На последних секундах я на своём фланге получаю мяч от Жиркова и, укрывая его корпусом, пытаюсь оттеснить соперника и отдать пас в центральную зону. Начал разворачиваться и тут же правую стопу пронзила острая боль. Это Адебайор решил помочь своему партнёру и отобрать у меня мяч. Но вместо этого он сильно наступает мне на ногу своими шипами. Я кулем свалился на газон и схватился руками за носок стопы. Из глаз даже слёзы выступили, так было больно. Тут же раздаётся свисток парагвайца. Слышны русские отборные маты. Поднимаю голову, а там Вася Березуцкий уткнулся лбом в лицо Адебайора и пытается порвать его, как Тузик грелку. Но парагвайская бригада сработала профессионально и мгновенно пресекла этот конфликт, растащив «драчунов» в разные стороны. Пока я расшнуровывал и осторожно снимал бутсу, ко мне уже подбежали наши медики. Андрей Викентьевич опустился на колени и, аккуратно сняв носок, взялся за мою стопу. Не делая резких движений, он стал проверять мои пальцы. Было больно, но терпимо.

— Вроде перелома нет, — облегчённо заключает Гришанов и, одевая носок, брызгает заморозкой. — Но на МРТ всё равно свозим. Не хочется трещину пропустить.

От спрея сразу стало легче и я уверенно пошевелил пальцами стопы.

— Вроде нормально, — кивнул я медикам.

— В перерыве разберёмся, — бросил Гришанов. — Сань, я не любитель гадания на кофейной гуще, мне нужно посмотреть результат МРТ.

А тем временем рефери показал по «горчичнику» Адебайору и Березуцкому-старшему. Я надел бутсу, встал с помощью капитана команды и решился пройтись по газону, чтобы понять свои ощущения. Терпимо, но дискомфорт в ноге всё-таки чувствуется. Ко мне подошёл нападающий лондонского «Арсенала», развёл руками и на английском принёс свои извинения. Я их принял и на камеру пожал руку тоголезцу. Игра возобновилась. Я попытался сделать лёгкую пробежку, но понял, что больно. Вот же зараза! Не было печали, так черти накачали. Видно, на небе меня услышали, так как мои размышления прервал свисток арбитра, сигнализирующий окончание первого тайма. Тоголезцы понуро поплелись в подтрибунное помещение, а я, прихрамывая, поковылял вдоль скамейки запасных.

— Ты как, Саня? — первым ко мне подлетает Бородюк.

Я пожимаю плечами, думая что ответить.

— Сейчас в раздевалке ещё раз глянем, — отвечает за меня Гришанов, появившийся словно из-под земли. — Но перелома вроде быть не должно, — успокаивающе говорит врач команды и, закинув мою левую руку себе на плечо, помогает мне идти в раздевалку.

Генрихович удовлетворённо кивнул и участливо хлопнул меня по правому плечу. В раздевалке у всех было приподнятое настроение. Все понимали, что игра уже сделана. Вон и Сёмин улыбается чей-то шутке, пьёт чай из одноразового стаканчик, да поглядывает в мою сторону. А возле меня копошатся медики, осматривая правую ногу.

— Перелома здесь точно нет, сильный ушиб верхних тканей. Но снимок всё равно придётся сделать. Так что, Саня, на сегодня ты наигрался, — бормочет Андрей Викентьевич больше для Бородюка, чем для меня.

Я пытался скрыть досаду, но ничего не получилось.

— Гхрррр! — стукнул я кулаком по шкафчику и обречённо добавил. — А я так хотел ещё парочку забить.

Бородюк лишь легко потрепал меня по мокрым волосам на голове и, обращаясь к подошедшему Юрию Павловичу, сказал:

— Пойду скажу Динияру, чтобы разминался и менял Сашку после перерыва.

Сёмин лишь молча кивнул своему помощнику и, присев на корточки, сказал:

— Что, герой, пригорюнился? Успеешь ещё назабивать другим соперникам. Сейчас важно восстановиться к следующей игре, — и вопросительно посмотрел на Андрея Викентьевича.

— Не переживай, Юр. До пятницы всё придёт в норму. Правда, Сань?

— Конечно, — наконец улыбнулся я. — Да я могу и с протезом выйти на поле. Вы же меня знаете!

Мужчины засмеялись. Юрий Павлович встал на ноги, посмотрел на ручные часы и, окинув раздевалку взглядом, громко произнёс:

— Так, парни, выходим на поле. И не расслабляться мне. Играем строго по счёту.