Никто не отозвался.
- Анастасия.
Одна фигурка на самом краю поля, обтянутая грязным комбинезоном, опираясь на тяпку разогнулась. Владимир подбежал к ней.
- Меня когда-то звали Настей. Теперь я – Шавка. Такое имя дал мне господин Дракон.
Владимир не узнавал этого сиплого слабого голоса. Он подбежал к девушке и на секунду приподнял её очки. Глаза узнал: серые, немножко раскосые. Только теперь их обрамляли синюшные кровоподтёки.
Девушка была прикована к общей цепи. Она стояла крайней в ряду. Наверное надсмотрщики меньше всего опасались её побега.
- Как снять цепь?
- Ключи у господина Дракона.
Охранники уже сбегали с трибун на поле. Скоро они будут на расстоянии прицельного выстрела из арбалета; или еще хуже – смогут вызвать тех, кто сидит за люком.
Бони дёрнул Владимира за плечо:
- Давай, партизан. Стреляй, у вас это лучше получается.
Владимир кивнул. Он снял с плеча свой арбалет и стал целиться. В середину отверстия трубки-прицела он словил жирную цифру восемь на комбинезоне приближающегося надсмотрщика. Плавный спуск. Стрела вошла как раз в середину верхнего круга восьмёрки.
Окуневич выстрелил во второго надсмотрщика. Промах. Владимир быстро перезарядил арбалет. Прямо над головой пролетела стрела. Мутант целился именно в него.
Прицеливание и спуск. Не так удачно. Попал в плечо. Мутант схватился рукой за торчащую стрелу, одновременно пятясь назад. С другой стороны уже целился третий надсмотрщик.
- На землю! – крикнул Владимир всем, но переживал он только о Насте.
Рабы упали на землю среди картофельных рядов, громко брязнув цепями. Окуневич и Бони сделали по выстрелу. Они были плохими стрелками, в отличии от целившегося в них надсмотрщика. Бони согнулся от впившейся ему в бок арбалетной стрелы. Владимир снова выстрелил и второй надсмотрщик, глухо ухнув, упал на землю.
Раненый в плечо мутант понял, что перестрелку со снайпером ему не выиграть. Он побежал к люку, одновременно крича и зовя на помощь засевшее там подкрепление. Окуневич бросился за ним. Владимир обратился, громко крича, к подымающимся с земли УЗ-9.
- Вы свободны. Мы – с Нейтральной. Идёмте с нами. У нас мало времени, идёмте.
Секундное молчание, а потом слабые голоса:
- Мы боимся…
- Мы не дойдём…
- Я слишком слаб…
- Я и так скоро умру…
- Лучше умереть здесь…
В отчаянии Владимир сделал то, о чём в дальнейшем и он и Анастасия старались не вспоминать. Он подбежал к тощему рабу, который был прикован к Анастасии, схватил его левую руку, от которой шла цепь к правой руке Насти, и гробовым голосом спросил:
- Ты идёшь с нами?
Тощий медленно покачал головой.
Владимир в секунду выхватил из ножен меч и, размахнувшись, отрубил рабу большой палец у самого основания. Рывком дёрнул кольцо цепи, и она с глухим хрустом соскочила с руки раба.
Анастасия вскрикнула:
- Нет.
Не обращая внимание на её протест, а также на вопли и проклятия раненного, он схватил за цепь у самой руки Анастасии и потащил её за собой.
- Уходим.
Окуневич убил убегавшего надсмотрщика и уже возвращался назад. Но сидевшие за люком услышали призывы о помощи. Пять надсмотрщиков выбежали на поверхность. Окуневич схватил ослабевшую девушку за другую руку и они втроем побежали в сторону трибуны, с которой спустились на поле. Бони отставал.
Преследователи сразу же разрядили свои арбалеты. Но на бегу им не удалось хорошо прицелиться – не одна стрела не попала в убегавших. Когда они забегали на трибуну, Пруднич оглянулся. Надсмотрщики бежали только с мечами и дубинами, арбалеты они побросали, надеясь вскоре достигнуть беглецов.
Бони почти перешёл на шаг. В середине подъёма трибун Окуневич остановился и крикнул:
- Бони. Отстреливайся. Потом догонишь нас.
Окуневич знал, что «потом» для Бони не будет. Об этом догадывался и Бони. Он остановился, сам себе кивнул, и устало сел на растрескавшееся от времени сидение. Медленно вскинул к плечу арбалет и прицелился в надсмотрщиков.
Когда они достигли вершины трибун, Владимир ещё раз посмотрел вниз. Двое надсмотрщиков обегали Бони с разных сторон. Трое возвратились на поле за брошенными арбалетами. Дальше на поле стоял двухголовый мутант, наблюдавший происходящее. Больше Бони он никогда не видел, но он задержал центровиков и дал им шанс спастись.
Они пришли на Нейтральную. Через неделю из Центра пришли военные и следователь. Они убедились, что Бони, Окуневич и Пруднич не числились нейтралами на момент нападения. Формально нарушения Конвенции не было и они ушли. Правда старший военный злобно сказал усмехающемуся Голове, что доложит Учёному Совету о необходимости пересмотра Конвенции. Но дальше пустых угроз дело не пошло.