Муос: Чистилище

Первые пятьдесят экземпляров книги были готовы. Они мало походили на обычные брошюрки, издававшиеся в типографии Республики, и даже на те красивые старинные книги, которые производили древние. Эта книга не должна быть слишком большой и приметной, чтобы бросаться в глаза поколениям наступившей дикой эпохи. И при этом её размеры позволяли вместить объём информации, достаточный для того, чтобы приподнять человекообразного до уровня Человека, оживив его наследственную память и заставив работать кору головного мозга, забросив в неё начальный уровень знаний. Каждый квадратный сантиметр каждой страницы этого творения был заполнен информацией: знаками, смайлами, буквами, цифрами, иллюстрациями. Причём всё было спроектировано предельно органично, каждая страница была интеллектуальным гарпуном, метящим прямо в мозг. Они даже сэкономили на полях, а вместо обычного переплёта, пожирающего значительную часть листа, использовали в каждой книге пять скрепляющих колец из дорогой нержавеющей стали, на которые были нанизаны листы книги. Сами кольца крепились к обложке-коробке из такой же стали. Коробка замыкалась на защёлку, механизм открытия которой был не слишком сложен даже для простолюдина, но в то же время непосилен для человека, скатившегося до уровня животного. Закрывающаяся металлическая обложка, запирающий механизм и переплёт создавались учениками кузнеца — Сахой и Пахой. Внешне книга напоминала серебристую коробку с чеканкой, которую с равной степенью можно было принять за обычную безделушку, интерьерное украшение или ритуальный атрибут религиозного культа. Но стоило правильно потянуть пару едва выступающих кнопок-тумблерков, и крышка коробки отщёлкивалась, открывая чуть более пяти сотен водостойких страниц, испещрённых знаками, текстом и мелкими гравюрками.

После гражданской войны в бригадах диггеров, поставившей под угрозу выживание этого народа и сохранение Поэмы Знаний, «Начала» стали единственной надеждой на сохранение знаний для будущих поколений. Вера и Вячеслав понимали, что, несмотря на все их хитрости, подавляющему большинству экземпляров «Начал» суждено быть сожжёнными в кострах, разломанными и разорванными, а может быть, просто потерянными, выброшенными и забытыми. Даже если какая-то часть экземпляров сохранится у выживших племён, это ещё ничего не значит — они могут просто бесцельно валяться веками в их пожитках, либо исполнять роль подставки для чего-либо или стать неприкосновенным религиозным атрибутом. Даже если всё-таки найдётся какой-то смышлёный дикарь, который справится с нехитрым замком и откроет эту книгу, наиболее вероятно, что маленькие гибкие кожицы на металлических кольцах его совсем не увлекут — он выбросит, а то и со злобой уничтожит выстраданное ими творение. И всё же оставалась надежда на то, что кто-то когда-то увидит в чёрточках, точках, смайлах и крошечных рисунках на первых страницах какой-то смысл, заинтересуется и поймёт несложную логику этой системы изображений. Тогда уже вряд ли этот любопытный дикарь сможет остановиться. Он будет штурмовать страницу за страницей и вскоре овладеет чтением и счётом, получит представление о происхождении и строении Муоса, планеты и Вселенной, узнает основные физические законы и алгоритмы логики, освоит азы практически всех отраслей знаний. Даже Джессика приняла участие в создании «Начал» — ею были заполнены три двухстраничных разворота книги, на которые она вместила изображение человеческого тела с расположением и назначением органов, основы гигиены, способы остановки кровотечения, предотвращение заражения, изображения нескольких целебных растений и грибов с описанием их фармакологических свойств, последовательность создания изобретенного ею антибиотика.

2

— Вам надо уходить, Вера. Ради вашей безопасности нужно срочно уходить из Резервации.

Если смелая Джессика говорила об опасности, значит эта опасность была налицо. И несмотря на сильно округлившийся живот, она переживала сейчас не о себе и даже не о том, кого собиралась через пару месяцев подарить кингу. Она тревожилась о подруге и тех, кто был так дорог её подруге.

— И дело не в кинге. Эрик — человек слова, и раз пообещал, что вас никогда не изгонит, значит так оно и будет. Но Кинг уже для многих здесь не авторитет. Долгие годы благополучия и спокойствия, которые он обеспечивал своим подданным, ими забыты при первом же серьёзном испытании. В наступившем голоде все винят только кинга. Вернее, винят вас, белых, которых кинг пустил в Резервацию.

— Но как же так, Джессика? Мы же учим ваших детей, и они с удовольствиям приходят на занятия. Как же их родители могут что-то плохое замышлять о нас? А близнецы? Ведь без них бы Резервация не выстояла в стольких схватках с бандами. И они женились на ваших девушках, Сара скоро родит от Пахи; а Линда скоро уж понесёт от Сахи, если уже не понесла.