Муос: Чистилище

Они шли по Большому Проходу. От Жака Вера слышала легенды про этот страшный туннель, соединявший две артерии подземного мира. Вера здесь была в первый раз, потому что диггеры никогда сюда не ходили, да и вообще никогда не ходили в район подземелий, где бывал или мог появиться Шатун. Когда пятёрка шла по Октябрьской и подходила к воротам, ведущим в Большой проход, она тревожно спросила об этом командира. Но Зозон спокойно ответил:

— Да. Когда-то Большой Проход был гиблым местом. Несколько обозов здесь ушли в никуда. Но потом стало спокойней. Говорят, после того как здесь прошёл Присланный. Может, он укротил Шатуна, а может, это было просто совпадение. Со времён Великого Боя в Проходе вроде никто больше не пропадал. Иногда, правда, всякие глупые истории происходят с одинокими путниками. Да и сейчас в Проходе по-прежнему бывает жутковато: и время там как-то по-другому течёт, и пространство какое-то не такое. Поэтому думают, что Шатун оттуда никуда не ушёл, просто почему-то перестал убивать. Может быть, он спит или просто наблюдает, и лишь когда ему наскучит — начинает немного резвиться с людьми.

Когда они вышли за ворота, Вера сразу почувствовала то, что Зозон назвал словом «жутковато». Вроде бы обычный туннель. Но ощущение такое, что он заполнен тягучим воздухом: лучи фонарей выхватывали метра два-три пространства впереди, звуки стали приглушёнными, движения замедлились. Туннель пошёл в гору. Хотя можно ли верить своим ощущения в Большом Проходе? Шли не меньше часа. В какой-то момент Вера почувствовала незримое присутствие кого-то большого и могучего. Как-будто кто-то смотрел ей сверху в затылок, презрительно её изучая. Она даже обернулась, но никого, конечно, не увидела. Наконец, они добрались до ворот Единой.

Единая. Этой станции дали уже третье имя. Сначала Купаловская, потом Нейтральная, теперь Единая. Она так и осталась станцией-фортом. Правда, часть разрушенных домов-дотов была демонтирована, и на их месте теперь стояли каркасные хижины. После Великого Боя в порыве воодушевления собирались развалить всю крепость. После создания Республики и победы над ленточниками разделять-то вроде было некого. И даже приступили к осуществлению проекта. Но несколько набегов змеев и ползунов притушили пыл энтузиастов.

И всё же свой чисто военный статус станция утратила. По распоряжению Инспектората Республики, население воинственной станции должно было очищать и распахивать на Поверхности целину и возделывать картофель. Присланный из Центра администратор сообщил разнарядку по уплате налога. Это возмутило вчерашних полубандитов-полувоенных, которые, ко всему прочему, не забывали о своей роли во время Великого Боя. Администратора избили и прогнали со станции. Преемник погибшего Головы — атаман Пацурай — объявил о выходе Нейтральной из Республики. Нейтралы от мала до велика радостно кричали, махая над головами арбалетами и мечами. Они были готовы защищать свою станцию до последней капли крови.

Но всё решил очередной обоз из Центра. Полтора десятка убров под видом ходоков вошли на станцию. Не успели за ними закрыться ворота, как убры, выхватив припрятанное оружие, рассыпались по станции. Одни ворвались в резиденцию Пацурая, вырубив охрану. Другие вихрем пронеслись по узким проходам между жилищами, сея среди хладнокровных нейтралов панику. Третьи уложили дозор и открыли нараспашку ворота, впуская на станцию армию. Всё было сделано быстро, решительно и малой кровью — ни одного пострадавшего республиканца и пара убитых нейтралов.

Через двадцать минут Пацурай и семеро его приближённых связанными стояли на коленях на шпалах полотна и выслушивали приговор следователя с изложением перечня совершённых ими преступлений. Следователь обезглавил Пацурая. Затем великодушно объявил об амнистии его приближённым при условии присяги на верность Республике. Двое, несмотря на презрительные взгляды остальных повстанцев, присягнули. Пятерых оставшихся пришедший из Центра кузнец на глазах присутствующих заковал в кандалы. Их ждала бессрочная каторга на Поверхности. В течение нескольких часов силами спецназа и армии под руководством инспекторов была проведена фильтрация населения Нейтральной. Мужчин, особенно здоровых, здесь оставалось совсем мало. Женщины, думая больше о детях, присягали на верность Республике, и мужья, братья и сыновья следовали их примеру. Немногих гордецов тут же заковывали в кандалы и грубо швыряли в общую колонну каторжан. Через два часа колонна осужденных скрылась в воротах Большого Прохода.

Но на этом репрессии не закончились: всех здоровых мужчин и наиболее крепких женщин вместе с семьями погнали в распределительный лагерь на станцию Институт Культуры. Впрочем, таких едва набралось десятка три. С распредлагеря их по разнарядке отправят осваивать новые поселения. А на их место придут переселенцы из других мест.