Муос. Чистилище

Но и сойдя в тот день, с собою взяли зло
И затопили кровью весь свой дом Муос.
И время страшное людей-червей пришло,
Молитвы вознесли – и дал ответ Христос.

Из ниоткуда к людям Присланный сошел,

Собрал людей Муоса он в единый строй
И, чтоб Муос неверный новый шанс обрел,
Повел их смело на Последний Бой.

Певунья увлекла Веру обратно, в родной Муос. Дикие войны друг с другом и с пришедшими американцами. Потом страшное нашествие ленточников, грозившее превратить всех людей Муоса в подчинившихся червям зомби. Победа в Великом Бою, надежда первых мирных лет. А песня неслась дальше.

Но, обретя победу, Муос возвысил глас:
«Я поразил червей, ну и причем тут Бог?»
И вновь огонь любви в сердцах людей угас,
И голос совести в их душах вновь умолк.

Теперь в голосе девочки слышалась скорбь, почти рыдание. Вторивший ей хор, по-прежнему повторяя каждую четвертую строфу песни, казался шепотом тысяч умерших исстрадавшихся душ. Мурашки пробежали по Вериной спине, комок подступил к горлу, защипало в глазах. Кто-то из ополченцев или армейцев всхлипывал.

Нарывом гнойным зло их хрупкий мир прорвет,
Кровавый Хаос вдруг зальет подземный дом.
И в подземелья тьма смертельная сойдет,
Надежде места нет – лишь боль и смерть кругом.

Вера не сразу поняла, о чем поет девочка. В голосе маленькой пророчицы было столько боли, что отчаяние навалилось на Веру многотонным грузом. Это страшное предсказание – не просто слова. Сверхъестественное пение не оставляло сомнений в достоверности слов. Это – ТО, ЧТО БУДЕТ! Вера с ужасом смотрела на ребенка. Инга сложила ладошки одна к другой и подняла невидящие глаза к потолку. В этом слепом взгляде было что-то, дающее слабую надежду. У двух или трех солдат началась истерика – они содрогались от плача.

Командир злобно крикнул девочке:

– Заткнись! Заткнись, а то…

Он шел к девочке, недвузначно выхватив из заплечных ножен меч. В тот же миг около него оказалась Вера, она, еще не совсем отдавая отчет своим действиям, схватила его за руку:

– Командир, остановись!

Он с недоумением посмотрел на нее. За Стрелкой стояли все четверо ее воинов. Не надо было присматриваться к выражению их лиц, чтобы понять, на чьей они стороне. Командир злобно рванул руку. Как он теперь ненавидел и этих голых полудурков, и недалеко от них ушедшую, каким-то непонятным образом оказавшуюся в его отряде, нравную бабу. «С нею надо кончать! Не сейчас, конечно! Когда эта война закончится и она станет никому не нужна! И остальные – это стадо трусов, распустивших сопли от воплей этого голого мутанта… Ладно, пусть дослушивают!»

А Вера даже не смотрела на Командира, ей было на него плевать. Она с надеждой вслушивалась в последние слова песни, которые произнесла девочка:

Идущий-По-Муосу прострет однажды длань,
Средь дочерей Муоса выберет одну,
И выйдет Дева-Воин на большую брань,
Лишь те, кто с ней, победою закончат ту войну.

Песня закончилась, как всегда у диггеров, неожиданно и резко. Последний призыв еще звучал в ушах слушателей, которые еще долго будут приходить в себя.

Веру резанули слова «Идущий-По-Муосу». Так себя назвал тот призрак-незнакомец, которого она встретила по пути в Ментопитомник. Неужели это совпадение? Конечно, это песня, всего лишь песня. Но то страшное пророчество, которое звучало в ее словах. Неужели диггеры просто забавляют себя страхами? Когда-то в песне диггеров звучало пророчество о Присланном, и оно сбылось!

Вера подошла к девочке:

– Кто тебя научил этой песне?

Девочка «посмотрела» на Веру своими глазами с бирюзовыми роговицами без зрачков, и от этого взгляда Вере стало не по себе.

– Я ее услышала во сне.

– Во сне? И что, сразу так запомнила?

Инга кивнула.

– Это что, новая Поэма Поэм? Главная песня диггеров, наподобие той, которая предсказывала приход Присланного?

– Не знаю… Зоя слышала эту песню и сказала, что эта песня – истинное пророчество, только в ней не хватает последнего куплета. Когда придет время и песня будет дописана, мы понесем ее народам Муоса…

– Зоя одобрила песню? И теперь все диггеры поют ее?

– Ты сама это слышала, Стрела. И ты чувствуешь, что все это – правда. И тебе страшно – я это вижу.

Было тяжело смотреть в эти глаза без зрачков, которые, казалось, действительно видели Веру насквозь. Сглотнув слюну, Вера спросила дрожащим голосом:

– А что еще ты «видишь»?