Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

Теперь опешил он. Пообещал, что увезет меня на допрос. Мама обозвала его “кретином” и сказала, что у меня было ранение на рынке в октябре. У нас десятки свидетелей! Что если она еще раз увидит его на нашем пороге, жалоба русскому коменданту в новую администрацию обеспечена! С копиями справок от врачей. Из больницы № 9, госпиталя МЧС!

– За клевету и сочинительство вылетишь со своей “хлебной” работы! – кричала она, окончательно рассвирепев, и он спасся бегством, бормоча от злости что-то по-чеченски.

Мы выяснили: предварительно этот “товарищ” беседовал с Баудом. А потом мент остался ночевать у Азы. С Линой поговорил и отослал ее. А хитрющая Аза вышла во двор и громко объявила соседям:

– Милиционер ушел!

Но мы стояли на подъезде и видели: этот человек не выходил! Мама и я обошли дом. Проверили! “Власть” мирно беседовала у окна с Азой. О войне, о каких-то компьютерах. О том, что Аза попала в список. И что он ей поможет! Но только в том случае, если Аза будет умницей! А еще лучше, если она о ком-нибудь сможет рассказать, дать наводку. Мы осторожно заглянули к ним в комнату на первый этаж: Аза достала свои съестные припасы. Расставила перед гостем.

Очень скоро она вышла во двор. Я и мама, словно два шпиона, уже успели обойти ее дом. Подошли близко к большой дворовой печке из битых кирпичей в середине двора. Надеялись, Аза скажет нам хотя бы часть правды. Но Аза разожгла огонь. Водрузила на печь большой чайник. Громко сообщила еще разок:

– Милиционер давно ушел!

Дождалась, пока чайник вскипел. Объявила, что сегодня ее достали. Сейчас она пойдет ужинать и сразу ляжет спать.

– Не стучите ко мне! – предупредила всех соседей Аза. – Я таблетки выпью и буду спать. Голова болит!

Дома мама сказала:

– Она ведь когда-то нормальная была! Смелая! Неужели так изменилась? Или сильно боится?

09.05.

Сегодня все, кто пьет, успели потерять человеческий облик.

Постоянно стреляют из пушек. Негодяи! А ведь многие семьи вернулись домой с детьми! Как могут спать новорожденные?! Совести нет! Они, забывшие обычные земные звуки, оглушают сами себя, как наркотиком, этой пальбой.

А 7 мая к Маше из столовой ворвались четверо местных чеченцев. Избили ее старую больную мать и ее шестилетнего сына. Отобрали все деньги, что были в доме, все продукты, документы. Избили, изнасиловали Машу и ушли. Как жить дальше, Маша не знает. Соседи хотят захватить их старенький дом и участок. Власть сменилась, а защиты для русских людей – никакой!

Пока мы стояли в очереди за питанием, по нашему совету Маша сходила в комендатуру рассказать о происшествии. Ей дали несколько банок консервов – вся помощь. Это молодая женщина с несчастливой долей. Ей 24 года. С первым мужем-чеченцем жила недолго. Муж погиб. Разбился на машине. Второй ее муж был русский парень. Они прожили вместе восемь месяцев. Погиб в сентябре 1999 г. Порядочный мужчина! Непьющий! Он подал бумаги на усыновление ее ребенка. Но не успел. Маша плакала. Говорила, что боится. Возможно, из-за старого домика и участка земли их убьют!

– Продать невозможно! – жаловалась она. – Никто не купит! Ждут, что мы сбежим, спасая свою жизнь.

Я посоветовала Маше поменять имя. Пообещала принести ей кинжал для самообороны и книгу с молитвами. Я решила попросить у кого-нибудь или купить для нее гранату. Сейчас эти вещицы многие русские женщины покупают у солдат. “Держать оборону! Спасать свою жизнь!” – основные задачи. Я видела и слышала на “Березке”, как русские солдаты учили двух бабушек:

– Надо снять кольцо, зажать запал! Лучше стоять за стенкой. Безопасней! Бросать гранату следует как можно дальше.

– Что делать? – переспрашивала глухая бабулька.

– Вот так надо! – показывал ей солдат.

Я видела, как бабуля, взяв гранату, дала военному взамен банку с вареньем!

Вчера встретили Алика. Он сказал, что ему говорили о нас гадости. Что в его чеченской семье ему запретили видеться с нами. Запирали! Поили спиртным! Внушали: нам следует отомстить! Но он, Алик, не согласился. Он сломал запертые двери! Ушел! На этот раз Алик полагает, что оставил свою приемную семью насовсем.

– Жалко маму! – повторял Алик. – Я буду ее навещать!

Он имел в виду пожилую чеченку, заменившую ему родную мать. Рассказал, что действительно живет с молодой женщиной, но не женился. Алик пообещал передать Маше от себя ценный подарок – гранату. Он нашел ее, когда по нашей просьбе искал убитого человека в садах.

– Один раз Маша пугнет! Не подойдут больше! – размахивая руками, рассуждал Алик. – Только лучше бросать не в людей, а в другую сторону. Лишь бы шум был!

Почему русским и чеченцам, желающим выехать из республики, не помогают?

Страна поставила таких, как мы, малосемейных и пенсионеров, под удар! Бросила на произвол судьбы. Одиноких. Матерей с детьми. Инвалидов. Больных. Требуется: желающих – вывезти. Предоставить жилье, трудоустроить в мирных городах, равных по категории Грозному.

Сталин в три дня в феврале 1944 г. депортировал чеченцев в Казахстан. Почему сегодня, в 2000 г., стало неразрешимой проблемой спасти и вывезти отсюда мирных людей? Получается: никому они не нужны.