Муравейник

– Мне кажется, ты не в себе, – отрезала я. – О каких чувствах ты говоришь? Я никогда тебя не любила, а лишь жалела и пыталась помочь, – я не оставляла парню и малейшей надежды вернуть прошлое.

– Бред какой-то. Я тебе не верю! – выкрикнул Глеб в трубку.

– У меня есть Влад, очнись! – остудила я его пыл. – Неужто ты и впрямь думаешь, что я брошу любимого мужа и побегу на встречу к наркоману, чтобы предаться с ним былой страсти? Да никогда! – теперь уже кричала я.

В ответ, как и раньше, от него посыпались угрозы:

– Если ты не приедешь, я повешусь или выпрыгну в окно! – пыхтел Глеб. – Знай, моя смерть будет на твоей совести! И тогда уж спокойной жизни не жди, – он был вне себя от ярости.

– Да делай ты что хочешь, – ответила я, – мне плевать! – и положила трубку.

На столе меня заждался остывающий кофе. Я взяла еще теплую чашку и отхлебнула крепкий напиток.

– Тьфу, гадость какая, – по вкусу жидкость теперь напоминала подкрашенную специями воду.

За окном во всю пела песни весна: первые лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, слепили глаза, чирикали воробьи, синицы и овсянки звонко щебетали на голых деревьях, ветви которых потихоньку оживали – на них набухали почки. Я пристально вглядывалась в пейзаж и думала о чем-то своем. Затем провела пальцем по стеклу, и мне показалось, что капли дождя потекли вниз по оставленному мною следу.

Влад вкалывал на работе как проклятый. Иногда его не было дома и в выходные. В такие минуты мне было жутко одиноко, и я начала рисовать картины. Конечно, хватало дел и в издательстве, куда я устроилась два года назад. Но те иллюстрации я создавала по требованиям авторов – для чужих книг, а дома рисовала для себя.

Моя подруга Полина все еще поправляла здоровье в Анапе. У них с Русланом никак не получалось стать родителями. А ребята хотели как минимум двоих детей – мальчика и девочку. Хотя в их положении я была бы рада и одному ребенку любого пола.

Ранним апрельским утром муж принес мне огромный букет из голубых гортензий и положил цветы на подушку рядом с моей головой. Я проснулась от благоухания волнистых цветов, которые чем-то напоминали мне морской прибой.

– Спасибо, любимый. Они потрясающие, – поблагодарила я мужа и нежно поцеловала его в губы.

– Есть еще кое-что, – заинтриговал меня Влад и поделился радостной новостью. – Я пока работаю «на дядю», но параллельно открыл свою собственную строительную компанию.

Я не знала, куда деть себя от восторга, подскочила и запрыгала на кровати с цветами в руках.

– В наше время люди хотят быть ближе к природе, – рассказывал Влад, – многие покупают землю за городом: строят дачи или дома и переезжают туда, – его глаза горели радостью. – Я подумал, почему бы и не попробовать. Опыт в строительстве у меня есть, связи тоже, – в эту минуту зазвонил телефон.

– Это отличная новость, любимый! – я захлопала в ладоши, не обращая внимания на мелодию своего мобильника. – Главное – начать, а дальше поживем – увидим. Думаю, ты прав, и вскоре потраченное время и твои труды будут щедро вознаграждены, – я крепко обняла Влада, затем слезла с кровати и взяла трубку.

– Добрый день! Это Лоя Сергеевна? – поприветствовал меня суровый мужской голос.

– Да. А вы, простите, кто? – удивилась я.

– Харников Константин Николаевич, старший следователь убойного отдела.

– Эмм… – я начала вспоминать, не убила ли кого ненароком на днях. Потом отбросила от себя эти страшные мысли и спросила: – Что-то случилось?

– Как раз это я и пытаюсь выяснить, – ответил мужчина. – Вам знаком Пустов Глеб Андреевич?

Я села на край кровати, а Влад в недоумении вытаращил на меня глаза. «Кто это?» – спросил он. Я махнула рукой и жестами объяснила мужу, что мне надо поговорить наедине. Влад вышел из спальни.

– Да, – ответила я следователю, – это мой старый знакомый.

– Ваш приятель скончался вчера, – пояснил мужской голос. – Примите мои соболезнования.

– Что, простите?! – опешила я и решила переспросить.

– Вечером безжизненное тело Глеба Андреевича нашел сосед по коммунальной квартире. Труп парня лежал в переполненной водой и кровью ванне, а его вены были перерезаны.

– Боже… – только и смогла я произнести и ужаснулась от яркой картинки трагедии в своей голове.

– Вы думаете, его убила я?

– Нет, что вы, Лоя Сергеевна. Предварительно нами уже установлено, что это был суицид, – успокоил меня следователь.

– Тогда почему вы мне звоните? – я недоумевала.

– Дело в том, что Глеб Андреевич оставил предсмертную записку, в которой упоминается ваше имя, – продолжил рассказывать мужчина. – Мы опросили соседей, и выяснилось, что когда-то вы были в близких отношениях с покойным.

– Да, – я стала нервно мять край простыни на постели.

– В контактах его телефона вы записаны как «Любимая», – добивал меня следователь.

Я почувствовала, что теряю сознание, и позвала Влада. Муж взглянул на меня и сразу принес стакан воды.

– Подождите минуту, мне надо прийти в себя, – попросила я голос в трубке и глотнула воды.

– Да, конечно. Я понимаю, – произнес следователь и предложил подъехать в участок, как только мне станет лучше.

– Хорошо, – согласилась я.